Харен просто остолбенел, а его лицо озарилось таким ошеломлением, что малость испугавшаяся Илария попыталась успокоить уже его, заверяя, что завтра у дочери появится новая любимая тарелка. Всю трапезу господин Ранхаш выглядел крайне раздосадованным и даже виноватым.
– Странный, но милый, – Илария развернулась и с игривой улыбкой посмотрела на мужа. – Трибан.
Муж поднял глаза на залитую солнцем улыбающуюся жену и ощутил, как ослабевает сдавливающий сердце обруч. Несколько секунд назад он безрадостно размышлял, что никому в этом мире верить нельзя. Мог ли он, матёрый медведь, подумать, что обаятельный лукавый Арон, охочий до прелестных женщин, и его очаровательная застенчивая племянница окажутся настоящими злодеями? Но сейчас, глядя на рыжеволосую прекрасную Иларию, он решил, что кое-кто всё же достоин доверия, и распахнул свои могучие объятия. Радостно хихикнув, жена бросилась на его грудь.
Глава 12. Недостаток харена
Ранхаш подцепил пальцем подбородок Майяри и приподнял его. Вид у куклы стал ещё более высокомерным, и оборотень, ощутив лёгкую досаду, заставил её опустить голову. И почувствовал невольное восхищение талантом данетия. Весь вид куклы говорил, что она покорилась, но не смирилась. Как всё-таки похоже на оригинал!
Внизу раздались какие-то звуки, и Ранхаш напрягся, прислушиваясь.
– Ты встал?! – громыхнуло взбешённое из холла.
Харен мгновенно признал Шидая. Тот наведывался сюда не так часто, главным образом за какими-то вещами и чтобы проследить за выздоровлением Гвария. Последний на поправку шёл тяжело, несмотря на усилия трёх лучших лекарей Санариша и присмотр самого Шидая. И затягивалось выздоровление главным образом из-за дурости самого больного, не желавшего лежать на месте.
– Да что у меня за больные?! – продолжал беситься Шидай. – Один дурнее другого!
– Господин Давий занят, я только дверь открыл, – виновато пробубнил парень, не додумавшийся сперва выглянуть в окно и посмотреть, кто там явился.
– Я и сам открыть мог. Подождал бы и открыл, – в голосе лекаря звучали досада и вина. Похоже, понял, что ему самому бы следовало подумать о непревзойдённой глупости Гвария и не стучать в дверь.
– Шидай, чего беснуешься? – откуда-то с кухни пророкотал Давий.
– Твой помощничек опять по дому разгуливает, – наябедничал лекарь. – Хоть бы приструнил его.
– Как? Да если ж я ему оплеуху отвешу, он на встречу к давно почившим предкам уйдёт.
– В постель, обормот! – рявкнул Шидай, и в холле опять воцарилась тишина.
Ранхаш приподнял голову куклы и уставился в её карие глаза. Воображение нарисовало в них тёмный живой блеск, и дерево под пальцами словно бы налилось теплом. Опомнившись, оборотень досадливо поморщился и убрал куклу со стола в ящик. Чем он вообще занимается?!
Взгляд зацепился за фарфоровые зубочистки, подаренные насмешником Виканом, и у Ранхаша руки зачесались убрать их в ящик к кукле. Но вместо этого он представил, как обрадуется братец, прознав, что его пожелание