Разумеется, – подумала вслух мисс Марпл, пораженная внезапно посетившей ее мыслью, – ведь не безжалостность соединила нас? Неужели я, Джейн Марпл, могла когда-либо быть безжалостной? Странно, почему это не приходило мне в голову прежде? Полагаю все же, что я способна проявить безжалостность...
Дверь открылась, и в комнату просунулась темная кудрявая голова Черри, преемницы мисс Бишоп... нет, мисс Найт.
– Вы что-то сказали? – спросила Черри.
– Я разговаривала сама с собой, – призналась мисс Марпл, – размышляя о том, свойственна ли мне безжалостность.
– Что? Вам? – удивилась Черри. – Конечно нет! Да вы сама доброта!
– И все же, полагаю, я могла бы проявить безжалостность, будь на то веская причина.
– А что вы называете «веской причиной»?
– Ну, если бы того требовала справедливость, – пояснила мисс Марпл.
– Кажется, что-то похожее вы проявили, поймав Гэри Хопкинса, который издевался над кошкой. Никто и не думал, что вы способны на такое! Он до смерти перепугался и никогда не забудет этого урока.
– Надеюсь, Гэри больше не мучает кошек.
– Ну, если он и решится на это, то лишь убедившись, что вас нет поблизости. – Черри улыбнулась. – По правде говоря, я уверена, что тогда вы перепугали и всех других мальчишек. Когда вы, кроткая как ягненок, вяжете какую-нибудь шерстяную вещицу, никто и не заподозрит, что вы способны превратиться в разъяренную львицу.
Мисс Марпл так и не удалось вообразить себя львицей, и она с сомнением посмотрела на Черри. «Неужели, – задумалась пожилая леди, – меня так раздражала эта мисс Бишоп-Найт? (О господи, ну почему я постоянно забываю имена?)» Впрочем, выказывая раздражение, она обычно отпускала ироничные замечания. Львицы же едва ли бывают ироничны. Они прыгают на врага. Рычат. Рвут когтями свою жертву.
– Не думаю, что когда-нибудь я вела себя подобным образом, – возразила мисс Марпл.
Вечером, медленно прогуливаясь по саду, почтенная леди снова вернулась к этому вопросу. Возможно, взгляд ее упал на клумбу, засаженную львиным зевом. «О господи, сколько же повторять старому Джорджу, что мне нравится ярко-желтый львиный зев, а не этот ужасный лиловый цвет, который так любят садовники!»
– Ярко-желтый! – громко сказала мисс Марпл.
Ее восклицание привлекло внимание женщины, проходившей мимо ограды.
– Прощу прощения? Вы что-то сказали?
– Боюсь, я говорила сама с собой. – Мисс Марпл обернулась.
Эту женщину она никогда не видела, хотя знала почти всех в Сент-Мэри-Мид, по крайней мере в лицо. На приземистой незнакомке была поношенная, но еще крепкая твидовая юбка, зеленый пуловер, вязаный шерстяной шарф и добротные туфли.
– Увы, этим страдают многие в моем возрасте, – добавила мисс Марпл.
– А у вас очень милый садик! – заметила женщина.
– Сейчас он не так хорош, но вот когда я сама займусь им...
– О, вполне понимаю ваши чувства. Полагаю, на вас работает один