знакомой ему еще со времен Цицианова. Так как на этот раз эриванский хан со своей кавалерией вышел из крепости, чтобы тревожить сообщения с Грузией, то главнокомандующий поручил охранение русского тыла генералу Портнягину. И Портнягин блистательно исполнил поручение: два раза разбил персидскую конницу и, не довольствуясь тем, что отбросил ее за Аракс, сам переправился вплавь через эту быструю реку и на правом берегу окончательно рассеял неприятельские полчища.
Энергичные действия Портнягина обезопасили сообщения отряда. К сожалению, предпринятый Гудовичем штурм не удался, а позднее время года, метели и глубокие снега, завалившие горные проходы и остановившие движение транспорта, заставили опять без успеха отступить от крепости. Гудович отдал полную справедливость заслугам Портнягина в эту кампанию. «Особого внимания, – писал он государю, – заслуживает превосходное состояние командуемого им (Портнягиным) Нарвского драгунского полка. В то время, когда Борисоглебский полк возвратился из экспедиции пешком, когда даже казаки потеряли большую часть своих привычных и выносливых коней, нарвские драгуны смело могли бы выдержать новую кампанию, так лошади их были добры, свежи и втянуты в труды бивуачной жизни».
Военные действия в этом году начались 21 июля внезапным нашествием персиян на Амамлы, Бекант и Гумры. Часть Саратовского полка, занимавшая эти селения, под командой храброго майора Згорельского, отбила нападение. Персияне бросились тогда на транспорт, следовавший из Тифлиса в Шурагельскую дистанцию, и в тот же день захватили его на перевале через Безобдальскую гору, чему помогла чрезвычайная крутизна подъемов и спусков, заставившая обоз растянуться так, что голова его спускалась уже в Бомбакскую долину, в то время как хвост находился еще у селения Гергеры, у северной подошвы Безобдала.
Впоследствии один офицер, участник этого несчастного дела, рассказывал печальные подробности его.
«Мы с братом, – говорит он, – обогнали транспорт и ехали при авангарде, состоявшем из десяти человек пехоты и нескольких конных армян. Спускаясь с горы, мы слышали по направлению к селению Амамлы сильную ружейную и пушечную стрельбу, из которой могли заключить, что дело шло жаркое. В это самое время многочисленная толпа персидской кавалерии с гиком бросилась на нас из бокового ущелья. В одно мгновение мы были окружены… Восемнадцать лет прошло уже с этой несчастной минуты, но и теперь я не могу вспомнить без ужаса о моем тогдашнем положении! Армяне при первом гике неприятеля бросили нас и поскакали назад, а мы, засев с пехотой за одну из транспортных арб, стали отстреливаться. Пули нас пронизывали насквозь, и вдруг, к довершению всего, наша подвижная крепость, последняя надежда на спасение, была увлечена испуганными буйволами. Очутившись совершенно без защиты, мы были опрокинуты и смяты многочисленной конницей. Бедный брат мой, на глазах моих сорванный с лошади, был обезглавлен. Солдаты его подверглись той же участи. Я был