сказать что-то в поддержку, – ну это же хорошо! Целых два жениха! Когда есть выбор, это всегда хорошо.
Ката перестала сопеть, развернулась лицом кверху.
– Княгиня была терпелива и добра. Но она поставила условие. Если я не выберу себе мужа, то поеду жить в монастырь.
Вот это было неожиданно. Будто княгиня хочет избавиться от воспитанницы.
– А ты хочешь в монастырь? – спросила Маша.
– Не знаю, – пожала плечами Ката, – но и жить с мужчиной, которого я не полюблю, будет хуже монастырских стен.
– Это правда, – тих согласилась Маша, – но ты погоди расстраиваться, может приедут эти сыновья, и ты как влюбишься!
– Маша, не покидай меня! – Ката бросилась к ней на шею, и Маша от неожиданности чуть не повалилась в подушки, – побудь еще чуть-чуть!
– Слушай… Ну… – хорошо, еще пару дней, – нехотя согласилась Маша. Вообще-то, ей уже очень хотелось домой.
На торговой стороне было многолюдно. Княгиня с сыновьями устроила праздник в честь помолвки своей старшей дочери, княжны Анастасии, и приемной дочери, Каты Олаффдоттир, дочери норвежского конунга. Люди веселились, прославляли доброту княгини, повелевшей выкатить на круглую площадь бочки с медовухой, брагой и пивом, и расставить столы с угощениями. Тут и там слышались пожелания счастья и многочадия княжнам, а князю и княгине долголетия.
О сватовстве Андраша, герцога венгерского к Анастасии двор узнал утром. Это сообщение потрясло всех, и даже Ката, полночи проворочавшаяся от смурных мыслей, была огорошена новостью. Все давно знали, что Анастасия готовится уйти в монастырь. Она была уже в тех летах, когда девка не ждет сватов, и выходит замуж по сговору родителей, но ни отец, ни мать мужа ей не искали. В свои шестнадцать лет княжна научилась усмирять страстный нрав, и это сказалось на ее характере. Анастасия была необщительна, к младшим строга, к старшим почтительна. Ее чаще можно было встретить в молельне, чем за веселыми посиделками с рукоделием.
Двор шумел радостно и хмельно. В огромной зале собрались все, кто был причастен к празднику. И даже старшие княжичи, которые редко общались с сестрами, почтили их праздник. Столы, расставленные вдоль стен, ломились от яств, а в середине шло представление. Мужик в яркой рубахе, подпоясанной веревкой, играл на балалайке, а рядом с ним, вызывая смех у зрителей, плясала белая рогатая коза. Коза вставала на задние ноги и смешно трясла бородой. Когда коза уставала, вперед выходили мальчишки с рожками. Они дудели и прыгали, переворачиваясь через голову. Потом, сменив мальчишек, в центр вышел мужчина – великан. Он был выше и толще всех присутствующих, громко ухнул и поднял одной рукой специально приготовленное бревно, длинное и толстое.
Маша смотрела на древнеславянское представление, и ей было хорошо. Вот умели же люди веселиться! Рядом всплескивала руками и заливалась смехом Ката, а вторая невеста, княжна Анастасия, была на удивление улыбчива и мила, и, очевидно, совсем не тревожилась о своем будущем, в отличие от Каты.
Тем временем силач предложил поднимать девушек. Теремные пугливые девицы начали