погляжу, и журналистам не чужда эстетика, – негромко отметил он и, куснув себя за губу, натянул на лицо серьезное выражение, подхватывая Марка под руку, – Идем же, я звал тебя не для того, чтобы ты стоял на пороге.
Журналист, приведенный в себя действиями значительно быстрее, чем словами, недовольно высвободился и, поморщившись, взъерошил волосы, гордо поднимая подбородок.
– Мне никогда не было чуждо эстетическое восхищение, – с легким оттенком надменности известил он и, вновь вдыхая полной грудь аромат знакомых и незнакомых цветов, уверенно зашагал вперед. Пол, ухмыляясь, предпочел не отвечать и, следуя за гостем, с искренним интересом следил за его знакомством с садом.
Они шли, и трава стелилась шелковым ковром им под ноги. Марк, совершенно забыв о надменной дерзости, бывшей, казалось, неотъемлемой частью его характера, не мог скрыть восхищения. Его приводил в восторг каждый куст, усыпанный неизвестными ягодами или поздними цветами, источающими дурманящий аромат; он изумлялся каждому фонтану, коих в саду оказалось великое множество, и каждый из которых являл собою целое произведение искусства.
Он поднимал глаза к небу и радовался, как ребенок, любуясь его полупрозрачной синевой, он с упоением вдыхал волшебный воздух, а порой просто раскидывал руки в стороны и замирал, наслаждаясь свободой, окружающей его. После дней, проведенных взаперти в покоях, пусть даже изысканных и довольно просторных, на природе молодой человек чувствовал, что оживает, ощущал, как к нему возвращается сила, как расцветает в душе почти покинувшая его надежда.
Будучи заперт в роскошной тюрьме, Марк уже начинал думать, что судьба его – провести всю жизнь в этом треклятом дворце, общаясь с одним только султаном и не имея возможности покинуть его, возвращаясь к прежним делам и заботам. А может быть, даже изменить жизнь, заняться чем-то новым, чем-то не столь рискованным и опасным, как ремесло журналиста-разоблачителя.
Сейчас, с восторгом вдыхая воздух – такой свежий, такой нежный и мягкий, – он вновь обретал веру. Веру в то, что вскоре все вернется на круги своя, веру в то, что жизнь его скоро изменится к лучшему!
Забегая вперед, скажем, что молодой журналист не мог и предположить, насколько скоро и как резко изменится его жизнь…
Нога поехала на небольшом склоне, и юноша, увлеченный созерцанием прекрасного сада, едва не свалился в небольшой, очень уютный прудик, по которому с чинным умиротворением плыли два великолепных лебедя. Вспугнутые резким движением, они всполошено замахали крыльями и, окатив парня каскадом брызг, отправились искать менее беспокойное место. Марк же, фыркая, как случайно принявший ванну кот, торопливо отошел от кромки воды, выпрямляясь во весь рост и с улыбкой озираясь.
– Да… здесь красиво, – признал, наконец, он, оглянувшись через плечо на своего спутника. Тот созерцал его с выражением родителя, выведшего впервые на прогулку неразумное дитятко и теперь любующегося его проказами.
– Я