острые соски…
Будто услышав мои мысли, он вдруг перевернул меня и бросил на спину, на широкое кожаное сиденье. Навис на мгновение, разглядывая таким голодным взглядом, будто я чизкейк из ресторана и, не давая опомниться, рванул лифчик наверх, высвобождая грудь…
И в этот самый момент, прожигаемая его диким, потемневшим от желания взглядом, я вдруг поняла. Отчетливо и так ясно, будто у самой мозги не плавились от возбуждения.
Вот она, грань.
И если я не остановлю этого мужчину прямо сейчас, его уже ничто, и никто не остановит. Потому что в его лице я уже не увидела мужчину. Не увидела цивилизованного человека – понимающего, что можно, а что нельзя.
Я увидела зверя. Выпущенного на свободу, одурманенного похотью зверя, который не отступится, пока не получит то, зачем притащил меня в свою «берлогу» и уложил на это мягкое, хорошо пахнущее сиденье…
В наглухо закрытом салоне автомобиля он просто-напросто порвет на мне колготки, раздвинет ноги в стороны и трахнет. Без презерватива, налички, моего согласия и каких-либо сомнений.
И что самое ужасное, согласие это он от меня получит – хоть и не спросит. Потому что, если я и посопротивляюсь, то только для виду – чтоб самой стыдно не было. И с удовольствием буду внушать потом себе, что меня «изнасиловали».
А то, что кончу раз пять – ну что ж, бывает. Тело предало. А я тут не причем.
А оно предаст, это тело… Ох, как предаст. Еще и орать буду, подставляясь и умоляя «еще».
Выгнувшись дугой, я дотянулась до кнопки отпирания двери и наугад шлепнула по ней ладонью, одновременно спихивая Пола с себя.
– Ах ты… – зашипел он, хватаясь рукой за причинное место и стремительно багровея. Черт, похоже, я заехала коленом прямо по его «водопроводной трубе».
Прекрасно. Теперь он меня не только трахнет, но еще и убьет…
На мое счастье, в этом момент произошли сразу две вещи, идеально совпадшие по времени – кнопка отпирания двери выполнила свою функцию, открыв мне путь на волю, а водитель за глухим, черным стеклом в это же самое время притормозил машину на знаке «стоп».
Подтянувшись на руках, хватая валяющуюся на полу сумочку, я рванула из этой чертовой машины, путаясь в платье, ногах и бретельках лифчика.
Захлопнула за собой дверцы… кое-как оправилась, подтянула лиф платья… и побежала, не разбирая дороги, не обращая внимания на застывших в изумлении, пялящихся на меня прохожих. Куда угодно, только бы прочь. Прочь от этого позора, прочь от него…
И прочь от себя.
Я бежала, не останавливаясь, наверное, несколько кварталов – пока плещущие в лицо порывы ветра не охладили мое разгоряченное лицо, а ноги не сообщили, что пора бы и передохнуть. Пытаясь отдышаться, я села на краешек здоровенной цветочной клумбы. Огляделась и поняла, что нахожусь на Новом Арбате, и что Кира, наверняка, уже уехала на такси домой, так и не дождавшись меня.
А еще я поняла, что бежала босиком. Точнее, в колготках, забыв свои любимые, и очень недешевые туфли у мужчины, которого только что соблазнила,