расслышал позади себя шум конских копыт.
«Опять не гайдамаки ли?» – подумал он.
Он оглянулся и увидал мрачного всадника, чёрного латника, предводителя жолнеров, так кстати подвернувшихся к нему на выручку. Догнал черный латник шляхтича, кивнул ему головой и поехал рядом. И показалось пану, что, несмотря на темь, он ясно может рассмотреть лицо латника, и стал он разглядывать молчаливого товарища.
Глядит и припоминает, что как будто он и прежде где-то видывал это лицо, что-то очень знакомое напоминают ему мрачные, злобно насмешливые черты лукавого лица – и вздрогнул всем телом путешественник; вспомнил он, где видал его – точь-в-точь похоже на лицо сатаны, нарисованное искусной руной художника, благочестивого живописца, на образе святого Михаила в тот момент, когда он поражает духа злобы и гордыни, низвергая непокорного возмутителя в преисподние бездны.
Ледяным смертельным холодом охватило сердце пана; хотел было он перекреститься, но рука ему не повиновалась, словно свинцом налилась она; хотел прошептать молитву, призвать на помощь Царицу Небесную, но для мольбы уста его не раскрывались, дрожали, и только бессвязный звук вылетел из них. Оторопел пан; ослабли его крепкие члены, кровь застыла в жилах, и, не поддержи его мрачный латник, благородный шляхтич непременно свалился бы с коня.
– Здравствуй, пан Твардовский! – глухо произнес латник.
– Я тебя не знаю! – прошептал пан, ещё более содрогаясь, что неизвестный знает его имя.
Сатанинская улыбка мелькнула на губах мрачного латника, и он насмешливо произнес:
– Как меня не знаешь? А кто же спас тебя сейчас?
– Храбрые жолнёры милостивого короля моего…
Презрительный смех прервал речь шляхтича, и латник сказал:
– Вздор! Тебя спас я!
–
Но кто же ты?
–
Сатана!
Шляхтич так и окаменел; а латник продолжал:
– Ты призвал меня на помощь, и я спас тебя!.. Чего боишься? Стыдно робеть и отступать благородному шляхтичу!
Пан был задет за живое. Как истый сын храброго народа, шляхтич боялся перед кем бы то ни было выказывать трусость, и потому, хоть его и била лихорадка при мысли, что он очутился в обществе сатаны, пан собрался с духом и смело воскликнул:
– Твардовский ничего не боится и никогда не отступает!
– И прекрасно делаешь.
– Что тебе нужно?
– Чего нужно? А ты разве не знаешь, что «долг платежом красен?»
– Знаю!.. Чем я должен заплатить тебе? Жизнь нужна моя, искуситель?
– Нет. Твоей жизни мне не нужно: пропадай во прахе и ничтожестве! – с презрением сказал сатана.
– Чего же ты требуешь?
– Отдай мне то, что найдешь дома, чего ты никогда не видал и чего теперь не жалко.
Твардовский закупался. Сатанинская просьба была для него непонятной загадкой; одно только хорошо понял он из этого требования, что дух тьмы не просит от него ни милой молодой жены, ни золотой казны.
– Хорошо,