потому что их убили родственники твоего жениха. Я не мог пойти и плясать… Извини».
– Месяц назад? – переспросил Штерн.
– Мы поженились с Мухаммедом в июле шестьдесят седьмого, – пояснила Галия. – Он как раз получил диплом…
Штерну было интересно, но рассказ Галии не относился к делу, а времени у него было не настолько много, чтобы сидеть здесь и удовлетворять собственное любопытство.
– Галия, – сказал он. – Подпишите, и я вам обещаю, что в отношении службы «Маген Давид адом» будет проведено самое тщательное расследование. Если в том, что произошло, есть вина врачей…
– Конечно, есть их вина! – воскликнула Галия, сбросив, наконец, маску замороженного горя. – Но разве они на самом деле виноваты?
– Простите…
– Извините, Ицхак, что я вас задерживаю и запутываю… Я очень устала за эти сутки… Очень… Я просто ничего не соображаю…
– Я могу прийти завтра или через неделю.
– Нет! Завтра может быть поздно. Я не знаю… Но мне кажется, что убийство нужно расследовать по горячим следам.
«Господи, – подумал Штерн, – не нужно было мне приходить».
– Мужу стало плохо в десять часов тринадцать минут, – неожиданно спокойным голосом сказала Галия. – Я позвонила в скорую в десять пятнадцать. Я помню, потому что перед моими глазами все время были эти часы…
Она кивнула в сторону больших напольных часов с маятником, стоявших напротив окна. Маятник не двигался, стрелки показывали 11.27 – должно быть, время, когда скончался Аль-Джабар.
– Машина прибыла на контрольный пост в половине одиннадцатого. А здесь была в двенадцать тридцать три.
– В том нет вины медиков, – начал было Штерн, но Галия не слушала.
– Толпа на площади начала собираться примерно в двадцать минут одиннадцатого, – продолжала она, будто по книге читала. – В десять тридцать пять в израильскую патрульную машину, стоявшую напротив наших окон, полетели камни. В десять сорок патруль был вынужден отступить…
– Откуда вам так точно это известно? – поразился Штерн.
– Я все время смотрела в окно! Я дала мужу нитроглицерин и сделала укол, как обычно. Это было все, что я могла. Во время прежних приступов я вызывала скорую, и они ставили капельницу, делали что-то еще… Мухаммед лежал на этом диване, возле него были Саида и Хасан, а я все время подходила к окну и ждала, ждала… И на часы смотрела. В окно и на часы…
– Ну хорошо… Вы сами подтверждаете, что медики никак не могли подъехать к дому, потому что в это время здесь бушевала демонстрация.
– Ицхак! – воскликнула Галия. – Вы что, не хотите видеть? В десять двадцать пять на площади почти никого не было! В десять сорок сюда уже нельзя было проехать! Это совпадение?
– Ну… – протянул Штерн. – Демонстрации в Шуафате не такая уж редкость…
– А когда люди собирались так быстро? Меньше чем за четверть