природе… Это настоящий пробный камень, дарованный метафизическому познанию» (Э. Гартман, цит. по изд. 2016). Тут же он выводит и основной тематический вопрос: «Возможно ли и как возможно метафизическое познание с точки зрения философии бессознательного?», и свой вариант ответа на этот вопрос. В этом ответе, судьбоносном для философии в целом, Гартман предвосхищает грядущий кризис философского знания и дает универсальный рецепт по его преодолению. Он ясно указывает на то, что метафизические рассуждения «основаны на предположениях, которые висят в воздухе; это философствование в своем целом гипотетическое, проистекающее из недоказанных предположений… Очевидные результаты точных наук и все поглощающие в настоящее время практически интересы неблагоприятны для такой философии… Чтобы идти далее, должно действительно воспользоваться новейшими приобретениями, и для каждого доступным и очевидным образом прямо доказать тождественность по содержанию мышления и бытия». Словом, чтобы обосновать истинность метафизических построений, необходимо изобретение способа выведения в реальность этих представлений. Мы бы сказали – способа выведения в объемную реальность правильно сконструированных темпоральных моделей этих построений. Сам Гартман, действуя в пределах возможностей своего времени, охарактеризовал свой метод как «поднимающаяся вверх индукция из опыта». Как мы полагаем, это была одна из первых попыток использования некоторых базисных элементов эпистемологического анализа, благодаря чему Гартман и достиг таких замечательных результатов.
Во всех рассуждениях Гартмана о таком новом способе познания присутствует и еще один очень интересный аспект. Так, в заключении своего основного труда Гартман приходит к выводу, что «В установлении тождества мышления и бытия существует некий замкнутый круг исходных посылок, вследствие чего невозможно строго доказать абсолютную истину. Ибо само сознание заключено в этот круг, и оно (сознание и его носитель, – авт.) никогда не может стать на какую-либо точку зрения вне его, точку зрения, с которой можно было обсудить свойство этого круга». Однако именно темпоральная генетика объемной реальности, с такими встроенными интеллектуальными конструкциями, как ассоциированная эпистемологическая платформа и кольцевой научный архетип, как раз и обеспечивают возможность такой «отстраненной» оценки какого-либо конкретного объектного плана и присущего ему горизонта знаний. Но даже то, что Гартман четко обозначил эту проблему и говорил о том, что по-настоящему серьезно и глубоко можно рассуждать не о какой-то недостижимой, абсолютной истине, а только лишь о большей или меньшей степени вероятности каких-либо выдвигаемых гипотез применительно к реальности (а дело науки, следовательно, повышать эту степень вероятности) – заслуживает всяческого уважения. И следовательно, этика Гартмана – это аспект м