не сойти с ума, остаться живым, остаться человеком.
Боевые вертолёты прекратили атаку, и снова в небе повисли осветительные ракеты транспортников. В ущелье все стонало и корчилось в предсмертных судорогах. Оставшиеся в живых люди, оглушённые, подавленные, безразличные к жизни и смерти, не таясь, в полный рост брели обратно по ущелью. Раненые стонали, звали на помощь, кто-то что-то крикнул десантникам по-русски.
– Ахмат, узнай, что они хотят, – нарушил затишье лейтенант Кудрин.
Афганец громко перекинулся несколькими словами с невидимым собеседником и, повернувшись к Кудрину, объяснил:
– Просят подобрать раненых, я ответил, что мы согласны, думаю, вы не будете против?
– Наоборот. Спасибо, хоть догадались.
Подняв высоко над головой горящие факелы, душманы медленно и молча двигались по ущелью, поднимая с земли раненых и убитых, на пригорок поднялся мулла и стал громко читать молитву. Кудрин неожиданно для самого себя вскочил на ноги, встал во весь рост на снарядный ящик и замер напротив муллы. Так он с минуту и стоял у всех на виду. Четыре руки решительно стащили его с ящика на землю.
– Не надо, командир, чем чёрт не шутит, стрельнут.
Он сам понимал, что задержался на пьедестале и стал хорошей мишенью для их снайпера, промолчал и в сопровождении Ахмата и сержанта Садыкова направился вглубь своих позиций. Сели на снарядные ящики, Олег проговорил:
– В ущелье всё кончено, теперь вход закрыт накрепко, выход тоже перекрыт, и не сунутся они с севера. Перед рассветом попасть в мешок и быть расстрелянным вертушками мало кто захочет, урок они получили. Остаётся звериная тропа, здесь не прорвались – там обязательно полезут, пожалуй, самое уязвимое место. И вертолёты мало помогут, в такой темноте точности не будет, да и узковата она. Надо перебираться к тропе. Он положил руку на плечо сержанта Садыкова:
– Рустам, останешься здесь за старшего, я с Ахматом на тропу.
– Будь спок, как говорит товарищ Кацо. «Духи» получили своё, надо будет – добавим ещё. Скоро утро, там подмога придёт. Всё будет в ажуре, командир!
Прошло время. Усман Алиханов не слезал с коня, готовый в любую минуту немедленно пустить своего аргамака в атаку на врага. Наконец, появилась конница во главе с Мамедом Керимовым, позади – отряд новобранцев и отдельный батальон чалмистов.
– Ваш приказ выполнен, – отрапортовал запыленный с ног до головы Мамед Керимов.
Усман Алиханов слез с коня, благодарно кивнул и, подняв руку, установил тишину, мягко заговорил:
– Земляки, дорогу на родину нам преградила шайка неверных, необходимо уничтожить иноверцев и освободить караван, обратной дороги нет, помолимся, дети мои. Он встал на колени, и вслед за ним рухнули сотни людей, слова молитвы слились в монотонный гул. Алиханов вскочил на ноги и обратился к командиру отряда сотнику Рафису:
– Веди отряд по звериной тропе. Слышишь, атакует