захватив с собой радиста, направился на середину участка обороны к козырьку скалы отдельной горы.
– Ищи, Миша, укрытие и располагайся, твоё место здесь.
– Понял, командир, – весело отозвался Ларин.
Сам прошёл дальше к подножью звериной тропы, где расположились десантники во главе с сержантом Ефремовым.
– Тихо у вас? – спросил Кудрин сержанта.
– Тихо, командир, только позиция мне не нравится, закидают гранатами.
Лейтенант понимал, что местность для обороны выбрана неудачно, тропа круто уходила вверх, и душманы, если атакуют, непременно воспользуются преимуществом высоты. На рассвете снайперы будут стрелять сверху вниз. Отойти к северной стороне ущелья и отдать южную без боя? Но в такой темноте «духи» подползут по тропе, как змеи, и задавят количеством. Повесить осветительные? Нас тоже, как на ладони, видно будет. Навести на тропу вертолёты? Сами пострадаем от осколков. Отойти под козырек скалы? Закидают гранатами. Где же выход?
– Командир, а что если мы заминируем тропу? – послышался голос сержанта Ефремова. – Как горохом посыплем мины и установим гранаты на растяжках по всему склону, тогда им придётся атаковать только через плато. Мы сосредоточим огонь на этом пятачке, в трудную минуту отойдем к медпункту, а сюда наведём вертолёты.
– Ты думаешь, успеем заминировать?
– А я проявил инициативу, тропу мы уже заминировали, осталось плато. Мины прикроем, а гранаты рассеем по краю ущелья, не будут же «духи» со спичками искать их. Пока поймут, в чём дело, глядишь, и рассвет, а утром им крышка.
– Крышка, говоришь? Хорошо, минируй и отходи к медпункту, там будет командный пункт.
Лейтенант совсем забыл о разозлившем его костре, и внезапный мощный ракетный залп звена вертолётов огневой поддержки, разорвавший тревожную тишину, заставил его вздрогнуть и оглянуться: костра как будто и не бывало.
– Вот и чайку попили, – усмехнулся он, – да ещё с сахаром.
Неожиданно над головой раздался свист, и метрах в двадцати раздался взрыв. Второй взрыв, подкинувший труп верблюда, рассеял сомнения Кудрина.
– Гранатомет подтащили, – выругался он, поискал глазами кого-нибудь, крикнул: – Есть кто живой?
– Я живой, – появилась неунывающая физиономия грузина Самошвили.
– Кацо, быстро к Садыкову, пусть организует уничтожение гранатомёта! В лепёшку расшибитесь, но заткните ему глотку, иначе не дотянем до рассвета, накроют минами.
Самошвили, вспомнив про устав, лихо вскинул руку к головному убору, но, услышав свист мины, тут же распластался на животе. Когда Кудрин поднял голову, грузина рядом уже не было. Самошвили подбежал к сержанту Садыкову и выпалил:
– Командир приказал уничтожить пушку. Скорее, тянуть надо до утра!
Садыков, не смотря на серьёзность положения, улыбнулся:
– Пушку, говоришь? Хорошо, попробуем. Пойдешь со мной?
– Айда, Рустам, и в огонь, и в воду.
– Про медные трубы не забудь, – пошутили рядом.
Сержант