там ещё бабушки песни пели, так это был сам патриарх?
Наморщив лоб, я стал вновь придумывать объяснение дочери.
– Храмов много в стране, доченька, и везде есть дедушка с бородой, их ещё батюшками зовут или попа́ми. Патриарх – это их командир, живёт в Москве, в самом большом храме. Он самый главный начальник после Господа Бога над людьми.
Тут же незамедлительно прозвучал более серьёзный вопрос ребёнка:
– Папа, а кто такой Господь Бог? И где он живёт?
Всё трудней мне становилось отвечать на её вопросы.
– Живёт он, доченька, высоко-высоко на небе и далеко-далеко за звездами. Землю, горы, деревья, воду, зверей в лесу и даже кошку твою Мурку сотворил Господь Бог, поняла?
Дочка помолчала, внезапно остановилась, взяла меня и жену за руки и вдруг радостно заявила:
– Значит и я, сотворена Господом Богом, а не вами, правда, мама?
Наконец-то и жена вынуждена была прийти на помощь, обняв дочурку за плечики, кинув на меня укоризненный взгляд, она, улыбнувшись, мудро, по-женски подвела итог моему с дочкой диалогу:
– Да, доченька, да… Господь Бог сотворил весь этот прекрасный мир, тебя, меня и папу в придачу. Тебе жарко? Пойдем, я тебе мороженое куплю, оно холодное, вкусное и очень сладкое, – и добавила весело глядя на меня, – и тебе, знатоку библии, боевые сто грамм пломбира не помешают, остудишь после проповеди свои мозги.
Обратную дорогу я был под гипнозом нахлынувших воспоминаний, вернувших меня в полузабытый Афганистан. Я искренне сожалел, что мне уже никогда не придётся пройти пыльной, многокилометровой дорогой, соединяющей Кабул и Джелалабад, прикоснуться ладонями к граниту поседевших от времени вершин Гиндукуша, подышать тревожным воздухом ночных засад, побыть наедине со своей совестью под дулом вражеского автомата. Что бы ни говорили, но война с воздуха и на земле познаётся по-разному. И каждый солдат имеет собственный опыт и мнение в той далёкой войне. Я понимал, что невозможно охватить всего желаемого в этом мире. Что достаточно и того, что выпало мне увидеть и пережить. Но чувство сожаления о неизведанном в той странной войне хранится и по сей день. И я снова готов ехать туда, где прошла моя боевая юность.
Теперь я не напрягал свой мозг, менялся пейзаж, сменялись и воспоминания. Возвращаясь обратно и проезжая Голубое озеро, я вспомнил ныряющих в воду десантников, их весёлое гоготание. С нами была Оля Данилова – медсестра и невеста лейтенанта Олега Кудрина. Умытые и посвежевшие, мы сидели на деревянных мостках, бултыхая в воде ногами и разгоняя стайки серебристых рыб. Ольга расчёсывала свои белокурые волосы и совсем по-матерински с грустинкой смотрела на нас.
– Ох, мужички, и помолодели вы, совсем мальчишки, – сказала она, влюблёно взглянув на Кудрина.
А через неделю Олега не стало, и мы даже не смогли проводить его в последний путь на Родину. Его гроб провожала Ольга… К нам она больше не вернулась…
Все последующие дни отдыха я ходил как не свой. Узкие улочки Гантиади мне