в служебной каморке, составляем по памяти опись нашего багажа. Дежурный долго перетряхивает каждую единицу багажа, сверяя опись с содержимым. Несколько щекотливое положение у начальника партии Серёжи. Во-первых, он взял с собой 2 бутылки марочного армянского коньяка – отметить коллективный день рождения 3-х человек и окончание полевых работ. Тут сразу два нарушения: в этом крае сухой закон, и запрещение провоза спиртного самолётом. Во-вторых, начальнику партии выдали боевой карабин с двумя комплектами патронов. Это единственное реальное оружие в партии, и Серёжа отвечает за него по всем военным правилам. Разрешение на провоз в самолёте оформлено, с этим всё в порядке. Но вот, один комплект патронов Серёжа положил в вещи, т.е. в общий багаж, что не положено. Указать его в описи – это письменное свидетельство его безответственности. Подумав, Серёжа не включил в опись ни коньяк, ни патроны в надежде, что не заметят или не среагируют. Но не заметили только мы. При перетряске его вещей дежурный тоже ничего не обнаружил и отдал вещи нам. Мы почти возликовали, но быстро сникли: в чемодане не было патронов и одной бутылки коньяка. Понятно, что заявлять об этом было не только бесполезно, но и . . . В рюкзаке, с которым Серёжа не расставался, остался один комплект патронов. Карабин, конечно, он тоже в самолёте не оставлял. Выпустили!
Поехали в город. Несмотря на серое утро, нервную усталость и нашу неподготовленную к погоде экипировку (хотя свитера мы надели), город нам сразу понравился аккуратной самобытностью и чем-то ещё непонятным.
В гостинице мест нет. И здесь как везде. На улице холодно и промозгло. Герман побежал по геологическим начальникам, звонит в Москву. Устроил-таки гостиницу.
29-е июня. Проклятая сырость! Холодно. А в Москве 29° тепла. Горло распухло, и всю ночь температура под 40°. Утром еле поднялась и поползла в аптеку. К нашим не показывалась. Все заняты своими заботами, меня никто не хватился. Из гостиницы выселяют – предупредили. К вечеру снова температура. Валяюсь в полубреду. Где ты сейчас, Валька? Как бы хотелось написать тебе. Кто-то заходит, приносят горячий чай с какими-то травами.
Утром 1-го выселили. Сижу в вестибюле гостиницы. Все разбежались по делам. В середине дня собрались, утащили меня в кино – деваться же некуда. Смотрели "Любовь под вязами" и "Время, вперёд", две серии. Вернулись ночью в гостиницу. Разместили на одну ночь. "Мы бездомные бродяги . . ." – пели лиса Алиса и кот Базилио.
Ещё в Москве Вера сказала, что поскольку она, геолог, много месяцев проводит в поле, то в городе (в экспедиции) всегда одевается в городскую нормальную одежду. "Мы ведь не туристы!" – несколько вызывающе шоворит она. В результате, мы перед вылетом в Москве оделись как обычно: туфли на каблуках, лёгкое платье. В Магадане мы рассчитывали провести не больше одного дня, нас должна была ждать машина для выезда на маршрут – "полевые" задаром никто платить не хочет. Но оказалось, что машина есть, а шофёра – нет, исчез и неизвестно куда и насколько. Так мы и застряли в Магадане. А в Магадане – туманы и температура 7 – 12 градусов. В полевых штанах по городу никто не ходит, хотя полно всевозможных геологов, геодезистов. Мы с Верой решаем срочно утепляться: купили облегчённое пальтовое,