тают и растекаются струйками жидкого мороженого. Жижи огней. Тени вместо домов. Мутные окна. Неузнаваемые силуэты всего, что вокруг, что внутри, и по кругу.
Фонарные спицы горбят длинные спины.
Ресницы кедровой сосны шевелятся шероховатыми пальцами над льдиной.
Бледная кожа луны выедает себе округлое место посреди черноты.
Небесный рот откусил от лунного печенья кусок. Месяц.
До него достать только вафельным пальцем.
Но не пощупать и не погладить.
Все нереально.
Романовы глаза прилипают к черному воску, из которого слеплено небо.
Все леплено-перелеплено, переплетено.
В широкой небесной кастрюле – ночной сладко-расправленный пластилин.
Как мелкие точки кипящего масла: звезды.
В печенюшках Романа нет больше вины.
Производитель решил, что хватит ее уже на сегодня.
Вокруг ходят великанские призраки домов.
С кучей разинутых огненных ртов.
В них все фигурки в кроватках.
Все пазлы в коробках.
И лишь пазл Романа не собран.
И не будет.
Ведь Вера.
Чёньид Бардо
«Увы! сейчас, когда я испытываю Неопределенность Реальности,
отбросив все мысли о страхе, ужасе или трепете
пред всеми призрачными видениями,
пусть я узнаю в любых видениях, какие бы ни явились мне,
отражения своего собственного сознания;
пусть пойму я, что они – лишь видения Бардо:
и в этот важнейший момент,
когда возможно достижение великой цели,
да не устрашусь я отрядов Мирных и Гневных Божеств,
моих собственных мыслеформ».
«Увы! когда я буду блуждать в одиночестве, разлученный с любящими друзьями,
Когда пустое, отраженное тело моих собственных мыслей явится предо мною,
Пусть Будды явят свое сострадание,
Сделают так, чтобы не было ни страха, ни боязни, ни ужаса в Бардо.
Когда из-за силы злой кармы я буду испытывать страдания,
Пусть божества-покровители рассеют страдания.
Когда раздастся грохот тысячи громов Звука Реальности,
Пусть они будут звуками Шести Слогов.
Когда последует Карма, и не будет защитника,
Пусть защитит меня Сострадающий, умоляю.
Когда я буду испытывать здесь муки кармических склонностей,
Пусть озарит меня сияние счастливого ясного света самадхи».
Бардо Тхёдол. Тибетская Книга Мертвых.
Стикс
Часы стекáют.
Часы ти́кают.
Всё сти́кают,
вы́тикают
и вы́текут
наружу из времени,
как желток из треснувшей скорлупы.
Надо же что-то делать, что-то надо, делать, что-то.
Роман уснул, не заметив время, когда то проходило мимо него. Когда-то. Тревога прервалась. Надулась и порвалась.