желтых осенних кленов.
На ветру было холодно, и оба уселись впереди на брезенте, под защитой кабины.
– Так, – сказал Костя, – значит, всякая кнопка рассчитывает, что ей удастся мной командовать?
– Где кнопка? – вызывающе спросила девочка.
– Вот она, кнопка! – Костя легонько щелкнул Светлану по небольшому, чуть вздернутому носу.
Девочка с негодованием отодвинулась от него:
– Не деритесь!
Машину качнуло на ухабе. Костя схватился за больную руку.
– Вот видите, – сказала Светлана, – не послушались меня, растрясете руку, будет опять как ночью!
– То есть, что это «будет опять как ночью»? – удивился Костя.
– А вот то самое.
– Уж очень ты глазастая!
Они выехали на шоссе. Светлана опять привстала на колени.
– Ты что?
– Так. Посмотреть. Отсюда нашу школу видно.
Грузовик поехал быстрее. Светлана села и больше уже не оборачивалась.
– Ты здесь давно живешь?
– Нет. Маму как раз перед войной сюда перевели.
– А в Москве бывала когда-нибудь?
– Была один раз… папа поехал и меня взял.
Костя замолчал. Это было как с его рукой: с какой стороны ни дотронься – больно.
– Товарищ лейтенант, а вы в Москву в командировку едете?
– В командировку.
– А потом опять на фронт вернетесь?
– Потом опять вернусь.
Девочка кивнула головой, как бы успокаивая лейтенанта, что больше она его об этом расспрашивать не будет: мало ли что – может быть, военная тайна.
– А что у вас с ногой, товарищ лейтенант?
– С какой ногой?
– Вот с этой, на которую вы немножко хромаете?
– Ты и это уже разглядела, глазастая? Эту ногу я еще весной об немецкую мину ушиб.
– Это которые в земле лежат?
– Нет, которые с неба падают.
Светлана сейчас же поняла:
– Ага. Миномет. Товарищ лейтенант, вот, наверное, мама ваша обрадуется, когда вас в Москве увидит!
– Откуда ты знаешь, что у меня мама в Москве?
– А я ночью слышала, как тот, другой лейтенант сказал, что вы маму в Москве повидаете.
– Не совсем точные сведения, – возразил Костя, – мама моя не в Москве, а под Москвой живет – тридцать километров.
– Ну так что ж, увидитесь все-таки с ней?
– Увижусь, конечно.
– Вот я и говорю – обрадуется. Товарищ лейтенант, вы мне скажите, как вашего капитана зовут, и адрес дайте.
– Зачем тебе?
– А как же! Он сказал, чтобы я ему писала из Москвы.
– Дело важное, – согласился Костя. – Вот тебе блокнот, вырви страницу и записывай номер полевой почты.
В солдатских карманах всегда бывает тесно. Вместе с блокнотом Костя вынул и положил на колени фотографию и два письма.
– Это вашей мамы карточка? – спросила Светлана и вдруг покраснела и смутилась, как смутился бы взрослый человек, совершивший бестактность: девушка, снятая на фотографии, не могла еще быть ничьей мамой.
Костя