движения, роль и значение России в европейской и мировой политике, которые невозможно было недооценить, напряженная ситуация, складывавшаяся в России накануне и в период отмены крепостного права. Этого требовали и задачи политической борьбы, обеспечения бесспорного лидерства в международных социалистических организациях, которое Марксу и Энгельсу постоянно приходилось отстаивать, преодолевая сопротивление тех, кто не признавал марксизм единственно верным и непогрешимым социалистическим учением.
«…Последние две недели я старательно зубрил русский язык и теперь почти покончил с грамматикой, – признавался Энгельс в письме Марксу в марте 1852 года, – еще 2—3 месяца дадут мне необходимый запас слов, и тогда я смогу приступить к чему-нибудь другому. Со славянскими языками я должен в этом году покончить, и, в сущности, они совсем не так трудны. Помимо лингвистического интереса, который представляют для меня эти занятия, сюда присоединяется также то соображение, что при следующем лицедействе по крайне мере хоть один из нас будет знать языки, историю, литературу и особенности социальных институтов как раз тех народов, с которыми придется немедленно вступить в конфликт. Собственно говоря, Бакунин добился кое-чего только благодаря тому, что ни один человек не знал русского языка. А старый панславистский прием превращать древнеславянскую общинную собственность в коммунизм и изображать русских крестьян прирожденными коммунистами опять получит весьма широкое распространение…» [1]
Осенью 1858 года Маркс делает подробный анализ внутреннего положения в России в связи с надвигающейся крестьянской реформой. Он отмечает разногласия, возникшие в этой связи в высших эшелонах власти и явное стремление губернских дворянских комитетов помешать предстоящей реформе, реально оценивает положение различных слоев дворянства, которое должно сложиться в результате освобождения крестьян от крепостной зависимости.
«Среди русского дворянства, – пишет Маркс, – конечно, имеется партия, стоящая за отмену крепостного права, однако она не только составляет численное меньшинство, но не единодушна даже по важнейшим вопросам. Высказываться против рабства, но допускать освобождение только на таких условиях, при которых оно сводилось бы к простой фикции, подобная позиция является, как видно, модной даже среди либерального русского дворянства» [2].
Главный вопрос, который волнует Маркса, – это вопрос о том, не потребует ли российское дворянство в качестве компенсации за нанесенный реформой материальный и моральный ущерб собственного политического освобождения и не пойдет ли самодержавие на ограничение своих полномочий путем создания в стране дворянского представительства. Попутно Маркс делает весьма интересное напоминание о том, что легитимные правительства Европы были в состоянии упразднить крепостное право только лишь под напором революции или в результате войны.
В указанной