в этой связи явлением российской экономической литературы второй половины XIX века стали исследования В. П. Безобразова, посвященные отдельным регионам страны, и особенно – ярмарочной торговле. Российские ярмарки рассматривались ученым как чуткие барометры современной экономической жизни, наглядно свидетельствующие о малейших колебаниях рыночной конъюнктуры.
«Здесь, в месте соединения Окского и Волжского бассейнов, столь важном в этнографической и политической истории русской государственной территории, – писал Безобразов о Нижегородской ярмарке, крупнейшей в стране, – ежегодно в течение двух месяцев сходятся сотни тысяч людей всяких вероисповеданий и всяких цивилизаций. В течение двух месяцев здесь бойко бьется пульс русской народной жизни, и, очевидно, к нему необходимо прислушиваться с величайшим вниманием. В биениях этого пульса нельзя не ловить признаков движений, происходящих на разных концах русской земли и в разных закоулках русского общества, откуда народная жизнь прибивает такой стремительной волной в это средоточие, чтоб из него не менее стремительной возвратной волной разнести по всем путям русской земли накопляющиеся, перемешивающиеся и растворяющиеся в этом общем резервуаре наносы самых разнообразных пород и качеств» [57].
На ярмарке в Нижнем Новгороде, представлявшей собой специфически русскую форму товарной биржи, можно было конкретно ощутить плоды реальной экономической политики, запросы потребителей, успехи производства. Во многом благодаря стараниям Безобразова, поддержанным деловыми кругами, без какого-либо серьезного участия правительства, Нижегородская ярмарка превратилась к началу XX века не только в общероссийский, но и в международный деловой и выставочный центр.
Принципиальное значение либеральные экономисты придавали вопросам повышения народного благосостояния, росту жизненного уровня трудящихся. Население, считали они, призвано стимулировать рост экономики своими потребностями. Чем обеспеченнее будет народ, тем меньше будет у него соблазнов поддаваться социалистической и иной антиправительственной пропаганде.
В своем политическом завещании («Загробные заметки»), адресованном первоначально Александру III, а затем Николаю II, Бунге, указывая на огромную опасность социалистических идей для страны, в качестве первейшего средства борьбы с социализмом называл рост народного благосостояния.
Бунге считал, что социализм нельзя искоренить, как нельзя искоренить микробов. Без желания счастья и стремления к нему застыла бы сама жизнь. «Вопрос в том, – отмечал он, – в чем заключается счастье!». Бунге предлагал смотреть на социализм не как на нечто могущее быть искорененным, но как на нечто «требующее введения в известные границы», на основе чего общественная жизнь получит более правильное и нормальное течение.
Для успешной борьбы с социализ�