коробочками.
– Верни-ка мне лицо, моя радость, – сказала Орлет, не глядя на него.
– На чем будем делать акцент? Глаза? Губы? – разрумянившись от волнения, спросил парень.
– На неузнаваемости.
Несколькими часами позже, когда над Тенерифе раскрылся звездный зонт и принес с собой глубину и понимание растворившегося дня, в зале для приемов старинного особняка Пуэрто-де-ла-Крус темпераментно вышагивал, оттеняя свое дыхание дымом, Митхун Анисович Адамов. Он совсем не походил на утреннего, расквашенного и помятого. Пружинистая походка, клокочущая, нервная энергия с трудом умещались даже в этот сумасшедший ритм, выбранный им для трансляции себя миру. Он то и дело останавливался возле зеркал в массивных золотых рамах, с напряжением вглядываясь в свое отражение. Приглаживал волосы, одергивал рубаху, стряхивал несуществующие пылинки. Ему было тесно. Тесно и в комнате, и в себе. Доктор уверял Орлет, что Адамов проспит до завтрашнего утра. Его привезли сюда сразу же после выступления. Изолировав от людей и в первую очередь от себя. Доктор влил в него хорошую дозу снотворного, а Орлет осталась с ним в качестве сиделки. Обложившись коммуникаторами, она продолжала руководить презентацией, когда услышала шум на втором этаже, а затем и грохот хлопнувшей двери.
– Так, всё, всё, всё, хорош отдыхать! Срочняком всех на совещание собери, давай! – выкрикнул Митхун, свесившись через перила второго этажа.
Орлет подняла взгляд вверх, туда, где двери пяти спален встречались в полукруге внутреннего балкона.
– Не получится, – невозмутимо ответила Орлет. – Все на презентации. При всем желании ты их оттуда не вытащишь. Сейчас группа «Пельмени», затем Клео. Она уже на гриме. Через двадцать минут ее выход.
Адамов, аккуратно переставляя ноги по мраморным скользким ступеням, настойчиво спускался вниз. Орлет, не двигаясь, наблюдала за этим спуском, прикидывая, во что может вылиться это преждевременное сошествие. Нужно было действовать быстро и наверняка. Орлет досадливо покачала головой и тут же нажала кнопку вызова плавающего бара. Серебряная сфера живо сорвалась со своего постамента, где в свободное от работы время она изображала арт-объект, и, жужжа, приземлилась напротив Орлет.
Адамов, успешно преодолев ступени, одной рукой все еще держался за перила. Он щурил глаза, как от яркого света, очевидно, испытывая трудности со зрением.
Орлет подплыла к Митхуну индейской пирогой и вложила в его руки изящный бокал с разноцветной жидкостью.
– Кстати, твое появление и последующая речь были великолепны, – полила воду лести Орлет на старое рассохшееся дерево. – Как в старые добрые времена: такая же вера в предлагаемые обстоятельства. Словом, речь удалась.
– Все твоими стараниями. А как там официальная часть закончилась? – поинтересовался Адамов, с интересом разглядывая содержимое бокала.
– Как и предполагалось. Увеличили