в ноябре 1824 г. и восстания декабристов. В промежутке между ними он посетил Москву, где благодаря разрешению генерал-губернатора князя Д. В. Голицына провел в императорском Кремлевском театре открытые спортивные бои. Это выступление имело не меньший успех, чем в Петербурге.
Возвратившись в Париж, Гризье открыл свою школу – знаменитый «Фехтовальный зал Гризье», неоспоримо пользовавшийся в столице наибольшей популярностью вплоть до 1850 г., когда шестидесятилетний преподаватель удалился от дел. В этот период он преподавал также в ряде учебных заведений и в семье короля, участвовал во многих театральных постановках в качестве фехтмейстера. Дом Гризье был не только первоклассной школой фехтовального искусства, но и светским салоном, куда приходили потренироваться и побеседовать выдающиеся представители литературно-художественных и политических кругов. Среди постоянных посетителей зала Гризье можно было встретить, например, писателя Эжена Сю, художника Ораса Верне, актёра и скульптора Этьена Мелинга, актрис Дезире и Джазе, генералов Фуа и Бришамбо.
Ещё находясь в русской столице, Гризье начал свой большой труд, который был завершен, в основном, в 1830-х годах в Париже. Выражая благодарность гостеприимной России, автор посвятил книгу Николаю I и в 1837 г. направил ему рукопись на формальную апробацию. Своё удовлетворение по этому поводу царь выразил бриллиантовым перстнем, врученным Гризье через русское посольство в Париже в 1842 г. В литературном и художественном оформлении издания труда Гризье приняли участие ближайшие друзья и ученики автора: уже упоминавшиеся писатели А. Дюма и Р. де Бовуар, художник-график Эдуар де Бомон, литограф Эмиль Лассаль, поэт-романтик Эмиль Дешан, драматург и поэт Жозеф Мери.
Теплые слова воспоминаний о России и русские имена часто встречаются на страницах книги Гризье. В числе своих учеников он называет Шарля де Ла Ферроне (сына посла), герцога Вюртембергского и его сыновей, графов Бобринского, Самойлова, Чернышева и Орлова, князей Салтыкова и Куракина, Горголи, Нарышкина, Людова, Яковлева и, самое для нас главное, поэта Пушкина. Обращает на себя внимание то, что биограф Гризье, очевидно следуя рассказам своего друга, особо выделяет трех «благородных вельмож» из общего круга петербургских учеников Гризье. После перечня некоторых из них де Бовуар пишет: «Е. и. в. Герцог Вюртембергский – брат императрицы-матери, поэт Пушкин, граф Орлов приглашали его [Гризье] к себе, чтобы поупражняться с ним в этом искусстве, которое они любили». Эта фраза наводит на мысль, что Пушкин как фехтовальщик оставил у Гризье примерно такое же впечатление, как и два опытных кавалерийских офицера, увлекавшихся фехтованием и, несомненно, хорошо владевших холодным оружием. Такой вывод не кажется чересчур смелым, если учесть отмеченные ещё в Лицее успехи Пушкина в занятиях фехтованием, отличное телосложение и задорный темперамент поэта, его постоянную заботу о своей «физкультурной» форме…»
Он