доставал и клал слева от себя. Пистолет был так затерт, что кончик оружия, низ бороды и скоба просто сверкали зеркалом. Сейчас старый работник неизвестного комитета положил ладонь сверху своего любимого «Макарова» и медленно повернулся к молодому человеку:
– Спокойно, Андрей, спокойно. Сам понимаешь, дело громкое, контроль с самого верха от Васильева, а ты у нас кто? Штатный психолог или как у тебя в ведомости зарплатной пишут? – устало начал он. – Будет время и у тебя, сейчас комиссия приедет, начнут с ним работать.
– А я? Я им ни разу не сдался, да? Я восемь месяцев за ним хожу, по крупицам собираю все, опера и парни с отдела неделями не спят, а мы отдадим его просто так? – Андрей не унимался, возмущенно расхаживая вдоль стола начальника.
Вадим Петрович взял пистолет в руку и осмотрел оружие, а потом так же умиротворяюще продолжил:
– Говорю, успокойся, иначе вообще тебя уберут с дела. Я договорюсь, чтобы нам дали с ним пообщаться.
Начальник метнул цепкий взгляд в сторону Андрея:
– И красноголовую свою иди успокой, прибежала тут с диктофоном… Ведь, дура, утром из кустов прям тут, у крыльца, выпрыгнула и давай какие-то вопросы задавать. Откуда она столько знает, а?
– Кто, Катька что ли? – опешил Андрей. – Что она спрашивала? Да и не моя же она, вы ж знаете… После того раза мы и не виделись больше.
Андрей виновато опустил глаза и немного смутился.
– Вот и иди, скажи ей, чтоб не лезла. Если ее красную башку еще раз рядом с отделением увижу – влеплю вам обоим, понятно?
– Понятно, – Андрей выпрямился и отправился за дверь, прикрыл аккуратно, спустился в коридор и вышел на улицу.
Сквозь грязное окно чебуречной, что была через дорогу, явно виднелись красные волосы Катерины, парень направился к ней.
Катерина училась на факультете журналистики в том же универе, где и Андрей, на параллельных курсах. Молодой человек пошел по психологии (это было условие работы с комитетом), а Катя уже писала заметки для местной желтой газетенки, владельцем которой был Фома. Фома – окрестный информационный упырь, исчадие лжи и глупости, что льется на обычных людей из СМИ, он не гнушался ничем. Если были выборы в мэры, думу или еще куда, то на страницах Фоминской газеты и на его сайте сразу появлялись разоблачающие статьи со всеми грязными и липкими подробностями. Фома брал деньги у всех, кто готов был платить: от власти, от бизнесменов, от конкурентов, от неверных жен и мужей. Деньги и только деньги. Приправив обычную историю соусом из наглого вранья, Фома сразу выдавал ее в свет, он переворачивал все с ног на голову так, как надо было тому, кто платит деньги. Зачем он держал Катьку, было непонятно: ее статьи про укусы клещей, дорожные аварии или прорванную на улице трубу Фоме были явно ни к чему, но печатал он их почти без изменений. Может, она ему нравилась, хотя видимого интереса медийный бизнесмен никогда не проявлял. Он пил коньяк прямо за рабочим местом, начиная с обеда, и потирал свои ручонки в ожидании очередного барыша.
Катерина сидела за столиком