от безысходности и бессилия в данной ситуации. Отец обязательно проверит ее знания и будет хуже, если она не сможет ответить хотя бы на один вопрос.
Выходить за пределы комнаты строго запрещено, посещать ее могла только горничная и не более двух минут. Томас считал, что этого времени достаточно, чтобы отдать еду и спросить о самочувствии дочери. Впрочем, ни о какой заботе о ее состоянии здесь не могло быть и речи.
Как могла себя чувствовать девушка, оставшаяся запертой в тёмной комнате, будто в узилище, без общения и дневного света почти неделю? Ему абсолютно плевать на то, в каком она состоянии, что чувствует, о чем думает. Для него главная цель – вбить в голову дочери свою философию на жизнь и заставить полностью подчиняться ему, исполняя его несбыточные цели, ставшие травмой бытия.
В последний день каникул Джейн было разрешено выйти из заточения. И когда она открыла дверь, почувствовала себя отшельником, вышедшим из пещеры. Босыми ногами девушка ступала на холодные мраморные ступеньки лестницы и вслушивалась в приглушённый разговор родителей.
– Томас, ты уверен, что справишься? – послышался обеспокоенный голос матери. – Твоё первое задание спустя столько времени…
– Да, я рад возвращению в строй, на браслете есть адрес, значит, можно не медлить, – с гордостью ответил глава Рода, и девушку охватила волна мурашек, – к тому же, я буду не один. Соратники уже готовятся к выходу через месяц.
«Опять он за старое! Противно, что он мой отец и во мне течёт его кровь!»
У каждого участника будущего преступления на руке висел тугой браслет с выбитым адресом дома, на который они планируют напасть. Джейн всегда было стыдно перед собой, что ее родители – мотенты Тайного общества. Грабили. Как это низко! Как и вся та философия, которой живет ее отец. Девушка осуждала взгляды родителей, их деятельность, методы воздействия на мирных жителей. И до трясучки боялась пойти по стопам.
Послышались приближающиеся шаги из гостиной, и девушка пулей поднялась на второй этаж, к своей комнате. Обеспокоено ворвавшись в помещение, она покидала вещи в чемодан для отправления в гимназию и присела на кровать, пытаясь отвести от себя подозрения.
Глубоко вдохнув и собравшись с мыслями, Крофтон ожидала прихода отца, который должен отправить ее на поезд обратно в Бристоль. За закрытым проемом послышались глухие приближающиеся шаги, и она замерла в ожидании, снося с лица любой признак переживания. Деревянная дверь со скрипом отварилась, кидая луч света в слепую комнату, и в помещение зашёл хмурый отец.
– Собирайся, мы уже опаздываем!
– Я-я… Я готова, – ее глаза забегали, как скачущие бусинки по полу, и она перевела взгляд на чемодан, стоящий у ее ног.
– Надеюсь, ты поняла, что будет с тобой, если к нам снова придут плохие вести из школы? – Томас неестественно медленно произнёс слова и свел брови в кучу.
– Да,