школьную сумку, и в недоумении уставился на читающую девушку на диване.
– Не иду, желание пропало, – не отрываясь от книги, спокойно ответила Джейн, будто пропускать занятия было обыденным делом, и перелистнула страницу.
– Хендерсон сотрёт тебя в порошок и развеет прах с астрономической башни, – он все еще недоумевающе рассматривал ее, не двигаясь с места, а на его бледном от природы лице бегали блики огня из камина.
– Пусть научится разговаривать со студентами, – наконец Крофтон захлопнула книгу и посмотрела в голубые, как небо, глаза блондина. – Это бойкот!
– С огнём играешь, Джейн, – в его словах девчонка уловила обеспокоенную нотку и отложила толстую книгу на деревянный столик возле себя. – Точнее, с Ужасом, – нервно ухмыльнулся он.
– Не беспокойся за меня, не пропаду, – треск дров из камина слился с последним словом Джейн, придавая острый смысл целой фразе.
Ещё несколько секунд Мэт смотрел на подругу, пытаясь понять мотив ее действий. Он старался уловить смысл желаемого результата, которого она хочет добиться. Потерпев крах, не стал допытывать подругу, кивнул и скрылся за каменным проходом, ведущим в тусклый коридор гимназии. Опоздать на занятия не входило в его сегодняшние планы.
Несмотря на то, что Джейн снаружи выглядела равнодушно, словно она совсем не беспокоилась, внутренности девушки сжимались от дикого скрытого страха. Она и представить не могла, чем может обернуться ее необдуманная выходка, но эмоциональное состояние для девчонки было сейчас приоритетнее всего. Она часто поступала так, как чувствовала и как велело сердце, закрывая глаза на разум, последствия и на мнения в обществе. Даже сейчас, сгорая от тревоги, все равно сделала выбор в пользу тёплого места возле камина, нежели мрачного кабинета астрономии и противных унижений.
Так и прошёл весь день, в компании интересной книги и продавленного дивана, в полном, но не пугающем одиночестве. Однокурсники не появлялись в гостиной, пропадая на уроках этики, астрономии, обеде и ужине в Зале. Из-за длительного чтения мелких строчек глаза слипались от усталости и напряжения, а живот предательски урчал, напоминая о том, что Джейн ничего не кушала в течении дня.
Выходить за пределы гостиной было рискованно, увеличивая шансы попасться профессорам, поэтому она ждала Маккарти, чтобы попросить стащить что-нибудь съестное из Обеденного Зала.
«Интересно, а панику из-за моего отсутствия на уроках, уже навели?» – она откинулась на изголовье дивана и прикрыла лицо раскрытой книгой.
Глава 4
«Всякая злость происходит
от бессилия».
За прошедшие три дня Джейн абстрагировалась и привыкла к своему положению в «заточении», в которое вогнала себя сама. Она проживала эти дни одновременно в тревоге и полном спокойствии от собственного выбора, катаясь на эмоциях, как на закрученной карусели, вверх