нарушить клятву.
– Ну что ж, – Аман разжал пальцы, встряхивая кисть, и между его пальцами затрещали магические искры, – будем надеяться, нам не придется отвлекать Его Черное Величество. Ты можешь войти, Пауль. Мун, ты тоже заходи в дом. Падме уже наверняка заварила чай.
Мун, кажется, от этого даже воздухом подавилась.
– Господин Аман, мне нужно домой, – возразила она, сцепляя пальцы на руках, – если хозяин проснется, и меня не будет…
– Ерунда, – Аман отмахнулся, – Мансул сроду не просыпается раньше полудня, на рассвете уйдешь. А сейчас – мы не пустим тебя шастать по улице. Духи уже проснулись. Мы же не можем пустить тебя рисковать своей шкурой. Так ведь, господин Ландерс?
– Справедливо, – это Пауль говорил не без облегчения. Отпускать девушку ему и вправду не хотелось. Да, рано или поздно придется это сделать, но хорошо, что сейчас имелся повод этого не допустить.
Темные глаза Мун, непроницаемые, усталые, скользнули на лицо Пауля, а потом вернулись к Аману.
– Заходи, сахарная, поди, не съем тебя, господин Ландерс не даст, – подмигнул девушке магик.
А она – все еще молчала, в сомнении поджав губы. Понятное дело, ей не хотелось получать наказание, но ведь все еще могло обойтись.
– Мун, останься до рассвета, я тебя прошу, – умоляюще выдохнул Пауль, – иначе я пойду тебя провожать, а кто знает, найду ли я без тебя дом господина Амана.
Девушка закатила глаза. Видимо, притвориться глупцом, способным заблудиться в трех соснах, у Пауля так себе получилось.
И нет, что значило “я тебя прошу” – для неё? Пауль был для неё случайным знакомцем, да, выручившим её из беды, но она уже отплатила ему как могла. Не до конца же жизни ей кланяться Паулю в ноги.
И все-таки хотелось верить, что между ними есть какая-то связующая нить. Иначе почему Паулю так не хотелось расставаться с этой девушкой?
Три тысячи шайтанов, а ведь утром всех этих глупостей в его голове не было…
– Я останусь, – глухо произнесла Мун, а потом глянула на Амана с неожиданной твердостью, – только до рассвета. Потом – уйду.
– Конечно-конечно, – закивал магик, и почему-то улыбка на его лице Паулю показалась до странного удовлетворенной.
В доме господина Амана пахло травами.
Пауль в первый раз за последние семь лет заходил в дом к чародею, поэтому сразу ощутил, как отвык от свежего запаха магии. Не темной, не кровной магии, которой пованивало в том переулке, где он встретил Мун, но свежей, светлой, пустынной.
У стен стояли несколько широких сундуков, на которых, судя по подушкам, предполагалось сидеть. У окна стоял низкий столик, у которого и правда уже стояла на коленях Падме с глиняным чайничком в руках. На самом столике в круглых блюдцах щедрой рукой служанки Амана уже были разложены и халва, и лукум. Видимо, она догадывалась, что без чая все-таки не обойдется.
Неужели не все магики настолько ушлые, неужели даже среди них есть те, кому можно довериться, и не стоит их обходить стороной? Нет уж, может, и есть