Да и Пауль сейчас недоволен был больше собой, чем ею.
Девушка была все в тех же черных шароварах и синем покрывале, обернутом вокруг головы так, чтобы скрыть волосы и шею. Только сейчас сверху была не коротенькая кофточка-чоли, открывающая плечи и живот, а просторная белая рубаха, спрятавшая абсолютно все, на что можно было втихомолку попялиться.
И это было даже немножко обидно, но все понятно – во-первых, кто такой этой девушке Пауль, чтобы она брала и открывала ему свое тело, а во вторых, вечера в пустыне прохладные. Что ей, мерзнуть из-за капризов чужого ей Пауля, которому глаза покормить приспичило?
Да и в рубахе этой Мун не была хуже, отнюдь. Её красота будто стала меньше лезть в глаза, стала какой-то приглушенной, но отнюдь не менее волнующей.
– Идем, герой, – Мун чуть улыбнулась своими яркими губами и шагнула к окну Анука. Перед этим лишь ненадолго склонилась к чернокожему рабу, заботливо провела ладонью по его плечу. Что-то шепнула.
Анук дернулся, кажется, кивая, и простенькая решетка из двух прутьев, крест накрест, что перегораживала окно, стала прозрачной и почти невидимой. И сам проем круглого окна вдруг резко стал шире.
– Пролезешь? – Мун кивнула на окно, снимая с плеча холщовую сумку.
Пауль пролез.
В это окошко пролез бы даже Анук с его разворотом плеч. Нет, если он был способен на такие трюки даже без обучения, магик из него вышел бы способный, если бы не рождение рабом.
Все было не просто, за окном барака оказался лишь только задний двор дома, и где-то неподалеку кто-то переговаривался.
– Эй, герой, лови, – тихонько крикнула Мун с той стороны окна, и в руки Пауля шлепнулась её сумка. Объемная. И пахнущая хлебом. Пауль, не евший со вчерашнего вечера, этот запах ощутил сразу же, как сумка пролетела мимо его лица. И даже удивился, что не унюхал сразу. Хотя… Так ли это удивительно?
Зато он помнил, что от Мун пахло апельсиновым маслом и сандалом…
Девушка выскользнула из окна и сама, продемонстрировав гибкость песчаной змеи.
Выскользнула, соскочила на землю, забрала у Пауля сумку и, качнув головой, повела его между низенькими круглыми и прямоугольными домишками слуг.
Поместье хозяина Мун окружала высокая каменная стена. Вся обмазанная глиной, чтобы если что – не получилось по ней просто так забраться. И если центральные ворота утром стояли нараспашку, только два стражника по бокам вели караул, то задняя дверь была скромная и небольшая.
Мун вывела Пауля к ней, обернулась и прижала палец к губам.
У калитки спал, звонко похрапывая, крепкий широкоплечий мужик в воинском доспехе.
Рука Пауля легла на рукоять кинжала быстрее, чем он успел сообразить.
– Не вздумай, – шикнула на него Мун, сверкнув глазами, – я на него столько сонного зелья потратила не для того, чтоб ты его прирезал.
Ох ты. Какая занятная девочка, в зельях разбиралась…
– Ты случайно не ведьма, милая? – с любопытством поинтересовался Пауль.
Нежные губки девушки насмешливо