квадраты глиняными стенами. Еще дальше начиналось царство камней, охристо-желтых и серых, и до самого горизонта в нем не было заметно никаких признаков жизни. Только невдалеке от оазиса, возле пересыхающей реки, уходящей к западу от пальмовой рощи, виднелись большие черные палатки. Неподвижные верблюды, казавшиеся отсюда совсем крохотными, выделялись на фоне серой земли темными знаками непонятной письменности, о смысле которой можно было только догадываться. Над пустыней нависала тишина, такая же необъятная, как пространство.
Жаннин, облокотившись на парапет, стояла молча, не в силах оторваться от созерцания открывшейся перед ней пустоты. Рядом с ней суетился Марсель. Он замерз, ему хотелось спуститься. На что тут можно смотреть? Но она не могла оторвать глаз от горизонта. Там, еще дальше к югу, в том месте, где небо и земля соединялись в четкую линию, там, вдруг показалось ей, ее ждет что-то, о чем она не догадывалась до сегодняшнего дня и тем не менее чего ей всегда не хватало. Дело шло к вечеру, и свет постепенно ослабевал; из хрустально-прозрачного он становился мягким. И в то же время медленно развязывался узел, стянутый годами, привычкой и скукой на сердце женщины, оказавшейся здесь по воле случая. Она смотрела на лагерь кочевников. Она даже не увидела живших там людей, ничто не шевелилось между черными палатками, и все же она могла думать только о них, хотя до этого дня почти ничего не знала об их существовании. Горсточка этих бездомных людей, отрезанных от мира, бродила по открывшейся ее взгляду обширной территории, которая все же была лишь ничтожной частью еще более огромного пространства, чей стремительный бег обрывался лишь через много тысяч километров к югу, там, где первая река давала наконец жизнь лесу. Испокон веков сухую, вконец растрескавшуюся землю этой бескрайней страны без устали бороздили немногочисленные люди, не имевшие ничего, но и не служившие никому, жалкие и свободные хозяева странного королевства. Жаннин не понимала, почему при мысли об этом ее переполняла грусть, такая сладкая и такая безграничная, что хотелось закрыть глаза. Она знала только, что это королевство было изначально обещано ей, и что, несмотря на это, оно никогда не будет принадлежать ей, больше никогда, быть может, только в этот неуловимый миг, когда она снова открыла глаза и увидела вдруг ставшее неподвижным небо и лившийся с него поток застывшего света. Голоса, доносившиеся из арабского города, резко умолкли. Ей показалось, что в этот момент остановился ход времени и что, начиная с этой минуты, никто уже больше не состарится и не умрет. Отныне жизнь замерла везде, кроме ее сердца, где в это самое время кто-то плакал от горя и восхищения.
Но свет пришел в движение, солнце, ясное и не дававшее тепла, склонилось к западу, где небо слегка окрасилось розовым, а на востоке появилась серая волна, готовая медленно накрыть собой огромное пространство. Завыла первая собака, и ее далекий голос пронизал воздух, ставший еще холоднее. Теперь Жаннин заметила, что стучит зубами от