Цены себе не сложат, а смотришь на них сверху – предсказуемы, шо те хомячки. Каждую неделю их винтят, а они никак не могут понять, почему. Потому что у них каждый пятый – стукач. Причем большинство стукачей – добровольные.
«Вроде нормальный мужик, а все равно мент, – Монгол усмехнулся, отвел глаза. – Сигарету дает, а сам смотрит, изучает. Сеет панику».
– Шпана, что с нее возьмешь? Про «Ромашку» ничего не слышали? – Небрежно спросил он.
– Нет. А что там?
Монгол сразу пожалел, что спросил.
– Вроде стреляли. У меня знакомый рядом проходил, слышал.
– Что за знакомый? – по привычке спросил сосед. Не дождавшись ответа, небрежно бросил:
– Удивил! Сейчас везде стреляют.
– Пойду, – Монгол потушил бычок, зашел в квартиру. Взял трубку телефона и, приложив к трубке платок, чтобы изменить голос, как показывали в старом кино, набрал номер Тома.
– Алло? – трубку взяла мама Тома.
– А Егор дома? – с хрипотцой спросил он.
– Саша, ты? – приветливо сказала она. – Тебя плохо слышно. Так он почти все время на даче! А что у тебя с голосом? Заболел?
– Ага! – сказал Монгол, и положил трубку. Подошел к зеркалу, посмотрел на свой бритый череп, засмеялся.
– Значит, с Томом пока все в порядке.
И чуть не подпрыгнул, когда телефон зазвонил один раз, потом через время – еще.
– Привет, ну наконец-то. Как дела?
– Нормально. У тебя все в порядке?
– Да.
– Я кое-что узнал, – доносилось из трубки. – Новости не очень. Давай прямо сейчас подруливай на дачу к Лелику. Иди пешком, через лес, а не через город. А я отсюда через город поеду.
– Гуд, – прохрипел Монгол. – А что, совсем не очень, или так себе?
– Пока непонятно, – Том положил трубку.
У Лелика
Когда город укрыли прохладные сумерки, Монгол вышел из дома. Стараясь идти малозаметными безлюдными проулками, он быстро миновал последние заводские корпуса окраины, двустволку районной котельной, и вскоре зашагал вниз, по пыльной проселочной дороге в сторону леса, за которым пряталась дача Лелика.
С Леликом его познакомил Том. Монгол бывал у него пару раз, но они так и не стали друзьями. Лелик витал в иных, политических мирах, до которых Монголу не было совершенно никакого дела.
Поглаживая на голове микроскопическую щетину, он быстро шагал под горку, радуясь, что вырвался, наконец, из четырех стен на простор. Поля, поля, небо, и – тишина. Никого вокруг. Только колосится по обе стороны дороги тяжелая, еще незрелая рожь. Легкий ветерок безмятежно гонит по ней желто-зеленые волны вдаль, в синеющий на горизонте океан леса.
Наконец, спуск кончился, дорога свернула влево, а он пошел через поле, зная, что рано или поздно вновь пересечет ведущую в лес грунтовку. Из-под ног взмыл в небо жаворонок, зазвенел безмятежно, словно приемник, который никак не может найти нужную волну.
Он поглядел вверх, и вдруг, сам не ожидая от себя, широко распахнул руки и завалился прямо в рожь. «Никуда не пойду.