имена новых студентов уже в сентябре.
Мама Сэм любила выделять людей, особенно хорошо выполнявших свою работу. Официантов, врачей, работников службы поддержки.
– Неважно, что это за работа, – часто повторяла она детям. – Важно, насколько хорошо вы ее делаете. Я постоянно наблюдаю это в больнице. Санитар или хирург – некоторые люди просто делают все возможное. И жизнь вокруг них становится лучше.
Сэм однажды, стесняясь, рассказала об этом Марии, добавив, что она как раз такой человек.
Из всех студентов, на кухне, Сэм всегда была любимицей Марии. Когда она начала там работать на первом курсе и плакала от тоски по дому, Мария обнимала ее, угощала печеньем и веселила. Так же она вела себя и тогда, когда на втором курсе у Сэм умерла бабушка. Она попросила Сэм принести с похорон розу и сделала из ее высушенных лепестков бусины для розария. Когда Сэм каким-то чудом сдала экзамен по математике, Мария испекла для нее чизкейк.
В начале третьего курса, когда Мария представила ее новой сотруднице кухни, та оглядела Сэм с ног до головы и произнесла:
– А я тебя знаю. Ты любимица тетушки Марии.
– Сэм, познакомься с Габриэлой, моей очаровательной племянницей, – закатила глаза Мария.
Габриэла была очень похожа на свою тетку, только ростом была повыше. У нее был проколот нос. Сэм вскоре узнала, что ей двадцать три и что у нее есть ребенок, Джозефин, пухлая годовалая девчонка, чью фотографию Мария держала приколотой рядом с меню на неделю.
Фотография должна была служить напоминанием для Габриэлы. Мария постоянно твердила ей следить за языком и делать глубокий вдох прежде, чем она собиралась что-то сказать.
Все студенты, работающие на кухне, ее побаивались. Сэм поначалу тоже. Габриэла не скрывала, что ее раздражает глупость местных девиц, живущих как неряхи, рассчитывающих, что кто-то другой придет и уберет за ними.
Каждый день во время обеда и ужина Габриэла аккуратно заполняла металлические контейнеры на шведском столе: она раскладывала зелень, нарезанные огурцы, помидоры, редис, морковь, гренки, заправки к салатам. Через десять минут все переворачивалось вверх дном. Габриэла выходила из кухни, нахмурившись, и вновь все раскладывала по местам, чтобы никто потом не пожаловался, что в твороге нашел кусок тунца или жирный майонез в легкой салатной заправке. Все повторялось вновь с каждой следующей волной студентов. Сизиф тащил камень в гору только для того, чтобы увидеть, как он скатывается вниз.
Сэм прекрасно понимала ее чувства.
Когда студентка последнего курса из Коннектикута, налив из автомата диетическую колу, оставила после себя огромную лужу, и Габриэла спросила в пустоту: «А задницы себе эти девицы подтирают сами или кому-то платят?» – Сэм молча порадовалась ее комментарию.
Когда девушка, которая недавно перевелась из другого колледжа, попросила Габриэлу в довольно грубой форме принести ей соль, та ответила: «У тебя в этих штанах для йоги вообще-то есть ноги, сама сходи», –