фунта пеммикана вместо полутора фунтов, надеясь, что благодаря этому нашего четырёх или пятидневного запаса хватит на вдвое дольше, и в этом я преуспел. Во все ёмкости, которые мы наполнили снегом, попала солёная вода, в то время как на других лодках имелись бочонки на пять и десять галлонов. Тот, что принадлежал вельботу, был, как вы помните, оставлен среди обломков «Жаннетты». Все жаловались на жажду, но я не испытывал особой потребности в питье до того момента, когда мы достигли речной воды. Я постоянно жевал кусочек дерева, который вызывал слюноотделение, а потел я мало, как, впрочем, и мои товарищи. Опять же, на протяжении всего моего пребывания в Арктике я привык обходиться без воды; я уверен, что помимо нашей обычной чашки чая или кофе во время утренней и вечерней трапезы и небольшой порции чёрного кофе в полдень, я не выпил за всё время экспедиции и трёх пинт воды[30]. Это избавило меня от многих страданий, которые испытывали другие; я замечал, как некоторые, думая, что их никто не видит, пили из луж и ели солоноватый снег, который Делонг запретил им даже пробовать.
По мере того как день клонился к вечеру, ветер сменился и несколько стих, но волнение увеличилось. Тяжело нагруженная лодка осела ещё глубже, и вода при килевой качке поступала теперь через бак и корму. Тем не менее мы терпеливо продолжали свою работу, а бедный Инигин уселся прямо на дно лодки и принялся яростно вычерпывать воду. Вообще, он и наш кок Чарли Тонг Синг были нашим самым лучшим водоотливным средством. Около трёх-четырёх часов пополудни облака начали рассеиваться, кое-где проглядывало голубое небо, всё говорило о том, что шторм исчерпал свою силу. В это время года солнце находилось над горизонтом ровно двенадцать часов, и мы без труда определяли наш курс по моим старым часам. Солнце вставало в шесть утра, в полдень было точно на юге, а в шесть вечера садилось. Поэтому я мог проверять часы два раза в день, кроме ещё одной проверки в полдень по нашему компасу, который был точнее, чем обычный судовой компас, так как имел призматический прицел. Но он был слишком точно подогнан к корпусу, и от просочившейся морской воды его лимб перестал поворачиваться; так что мы решили, что лучше ориентироваться по солнцу и луне.
В пять часов море и ветер успокоились настолько, чтобы мы могли продолжить свой путь, что я сразу же и сделал, взяв курс на юго-запад к мысу Баркин. Ветер повернул к востоку, мы быстро продвигались при свете луны и звёзд. В шесть часов утра 14-го числа мы плыли через молодой лёд, каждую минуту ожидая увидеть землю, и внезапно сели на мель. Мы долго и внимательно вглядывались в горизонт в надежде увидеть берег Ленской дельты, но без всякого успеха. Бартлетту даже показалось, что он увидел землю, но так как никто не подтвердил этого, я пришёл к выводу, что отмель находится далеко от берега; поэтому мы снялись и взяли курс на восток. Мне было приказано следовать на мыс Баркин, где мы обязательно найдём местных жителей, с которыми я мог бы договориться о том, чтобы нас доставили по реке в туземное