В конце концов несколько мужчин вылезли из лодки и столкнули её, но прежде чем они смогли запрыгнуть назад, лодку подхватило течением, и стоило больших усилий подобрать их снова. Мы взяли один риф на парусе и пошли вверх по реке в сторону поселений. Даненхауэр попросился исполнять обязанности рулевого весь день. Руки и ноги у него были в хорошем состоянии, и, хотя один глаз был забинтован, он, вроде, достаточно хорошо видел другим. Я с радостью согласился, довольный тем, что другому нашему рулевому будет облегчение, хотя для меня его не было, так как я не доверил бы управление парусом никому, кроме моих собственных потрескавшихся и распухших рук. Холодный воздух вихрями стекал вниз по холмам и распадкам, окатывая нас брызгами и креня лодку так, что вода бурлила прямо по краю подветренного борта. Вскоре мы заметили несколько оленей, бегущих по холмам так далёко, что нам оставалось только проводить их взглядом и печально вздохнуть. Вообще наше нынешнее состояние вызывало у меня немалое беспокойство; при таких сильных порывах ветра и в нашем искалеченном и ослабленном состоянии, с полуслепым рулевым, если лодка налетит на корягу или отмель и перевернётся, мы едва ли спасёмся в ледяной воде.
Мы были в пути уже больше часа, когда на западном берегу реки показались два больших, в жилом состоянии, жилища. Наши надежды сразу возросли – может, там были туземцы? Подойдя ближе, мы убедились, что это не так. Признаки недавнего присутствия человека были, но из труб не шёл дым – эта безошибочная примета человеческого жилья. Воистину, какой долгожданной радостью для усталого странника в любом уголке Земли бывает видеть дым, который поднимается над жилищами людей! Белое мирное облако любезно сердцу везде, независимо от того, видно ли его, как я видел, мягко вьющимся над бедной хижиной в джунглях Африки, в густых лесах Южной Америки, в тундрах Сибири, или, освещённый красным отсветом очага, поднимающийся вверх прямо из сугроба, под которым живёт в своём вигваме шумная и гостеприимная семья тунгусов или якутов. И везде ты желанный гость, и всегда тебя готовы встретить, угостить и приютить.
Тем не менее я направил лодку в небольшую бухточку в устье ручья, где стояли эти хижины. Это была, по-видимому, рыболовецкая и охотничья «заимка». Среди плавника было разбросано множество всякой туземной утвари, указывающей, что хижины время от времени посещаются. Дальше откладывать остановку было нельзя, мы и так мало отдыхали последние два дня, и я решил воспользоваться этими изысканными жилищами и вероятностью того, что до следующего утра сюда могут наведаться туземцы. Перед хижинами стояло несколько столбов, к одному из них я привязал длинную жердь, на верхушке которой повесил чёрный флаг, чтобы привлечь внимание туземцев или наших лодок, на случай если они будут идти этим путём, который я посчитал главным рукавом реки. Лодку разгрузили и вытащили на берег, я распределил людей по хижинам, и вскоре мы уже сушили одежду перед пылающими кострами и располагались на отдых. Утро был ясным,