можно, по-моложе. Для пущей расторопности.
Все происходило в павильоне телеканала «Дождь», когда тот вещал со «Стрелки».
Обслуживание самого высокого уровня началось с того, что к парадному сдал открытый фургон, и парни в спецовках, чертыхаясь, втащили на второй этаж несколько массивных четырехметровых жердей на чугунных опорах. Сгрузили их в закутке, где раздевались сотрудники студии, и расположили параллельно друг другу, выдержав интервал. Отделили приемную одежды буфетными столиками из кафетерия и отвалили.
Некоторое время мы с напарником обживались в ладно организованном пространстве, прихлебывали дармовой кофе и не обращали внимания, что крюки, впившиеся в жерди, непронумерованны и без номерков. Из другой оперы. А как заметили, полундра, в спешке принялись вырезать из бумаги подобие квадратиков и подписывать их маркером. – «Эй, не забывай снимать копии», – осадил я прыть разошедшегося в скорописи подавана. Уложились впритык.
Повалил бомонд, проявив досадную пунктуальность. В другом случае, может, и похвальную, но в данном, – наверняка разбавленный записными тусовщиками, халявщиками, знакомыми знакомых и прочим сбродом, не упускающим возможности потереться локотками о селебрити и тугие кошельки, – в данном случае нет.
Завертелся маленький цирк. То есть не Вернадского и не на Цветном, а тот, вонючий, Дурова, с бесноватыми мелкими тварями вроде хомячков в колесе.
Второпях обменивая шмотки богатеев и их прихлебателей на фантики, мы лихо херили какую-либо упорядоченность. Хаотично набрасывали одежду на крюки, вставляли дубликат номерка в зазор между основанием крючка и рейкой и вновь кидались к барьеру. В итоге полчаса, – навряд ли больше, – вылились по ощущениям в два и надсадили нас до собственных теней.
Наконец, схлынуло, отбились. Отбились и вновь уселись пить кофе за импровизированной стойкой нашей гардеробной.
Прослушали вдохновенную лекцию о необходимости нарастить число людей, ожидающих смертного часа в комфортабельных условиях. Здравая идея, между прочим, очень нуждающаяся в распространении за пределы хосписа и «Стрелки». Вот чтоб её каждому гражданину заказным письмом лично в бошку и с уведомлением, что дошло. С другой стороны, как бы до гражданской войны не дошло.
Начался аукцион. Воздух павильона студии, не рассчитанной на засилье теплокровных, быстро прогорал под углекислой болтовней светского междусобойчика, прерываемого выкриками состоятельных индюков, повышающих ставки скорее из тщеславия, нежели из-за ценности лота. Ну что за безделица вроде сорокаминутного мастер-класса по бадминтону от личного тренера Медведева? Того самого, даже в бытность тогда главой отечества неубедительного, как воланчик.
Кондиционеры не справлялись. В самый разгар торгов кто-то обратил внимание присутствующих, что в помещении душно. Например, изобразил легкий обморок, – нам не было видно из-за плотно сомкнутых жоп. Открыли окно, потянуло сквозняком. Подышали и сочли, что вышло недостаточно свежо. Открыли еще одно, сквозняк усилился. Нагрянул