как увидела в толпе Павла. Он пробирался ко мне с таким выражением лица, будто ненавидит весь мир. А позади него семенила высокая, худенькая девочка лет двеннадцати. Лица последней я рассмотреть не могла, как ни старалась. Она низко-низко наклоняла голову, позволяя темно-русым прядям окружить ее плотным коконом.
Сердце у меня забилось быстро и гулко. Ох, сейчас, главное, не ударить в грязь лицом!
Я поставила сумку у ног и сделала шаг вперед.
– Лида? – почти без эмоций произнес Павел.
Девчонка словно ощутила искусственность ситуации. Она вскинула голову и уставилась на нас самыми проницательными в мире глазищами. Мне стало не по себе. Возникло ощущение, что меня видят насквозь. Чтобы спасти ситуацию, я распахнула руки и заорала как ненормальная:
– Пашка! Пашенька!
А потом кинулась на грудь своему нанимателю. Наверное, не стоило. Точно не стоило: Павел инстинктивно подыграл, обнял меня своими крепкими горячими руками – и в тот же миг тело словно пропустило через себя маленькую молнию. Грудь обагрило жаром, во рту пересохло. Под кожей разлилось странное покалывание и… удовольствие. Я даже испугалась немного, но потом решила, что это все нервы.
К счастью, приличия не требовали обниматься долго. Уже через пару секунд Павел отодвинул меня от себя. Отодвинул с таким видом, будто боялся, что меня стошнит ему на рубашку. Я даже растерялась немного. А как же гостеприимство? Как же радость при виде дорогой сестрички? Мне-то казалось, что уж ради дочери Павел сделает над собой усилие и будет со мной обходителен.
Из вредности я наступила ему на ногу, а потом защебетала с приклеенной улыбочкой:
– Сколько лет сколько зим!
– Ага, – кивнул он с сарказмом, – как время-то летит!
– Да-да, летит. Но ты, Паш, вообще не меняешься.
– А ты прямо на маму стала похожа, – он сказал это с такой интонацией, будто вся моя родня сидит у него в кишках. – И на бабушку. Как, кстати, поживает ее деменция?
У меня глаза на лоб полезли. Это что еще за шуточки такие?
– Ты что-то путаешь, – заявила я, не переставая улыбаться. – Мозги у бабули варят получше твоих.
– Серьезно? А в прошлый визит она упорно называла меня Вовиком и грозилась завещать мне дачу в Туле.
– У нее нет дачи в Туле.
– Так и я о том же. – В глазах Павла заплясали маленькие, но вредные чертенята.
Мне почему-то захотелось треснуть его по голове. Сильно захотелось. Но это явно не вписывалось в сценарий теплой семейной встречи. Именно поэтому я сделала глубокий вдох, а потом повернулась к девочке.
– Виола? Боже, ты совсем взрослая!
Недолго думая, я раскрыла объятья и для нее. Девчонка чуть занервничала, покосилась на Павла.
– Ну же, – подбодрил он с легкой усмешкой, – неужели совсем не помнишь тетю Лиду? Она же тебя с рук не спускала. Ну, в те редкие моменты, когда ей удавалось отлепиться от зеркала.
«Папа, ты сбрендил?» – отчетливо читалось на лице девочки. Но она все же пересилила внутреннее сопротивление и позволила