собранной с этих громадных листьев, хватило, чтобы и напиться, и хотя бы немного отмыться, и промыть раны. Они всё ещё выглядели страшновато, но я понимал, что заживление проходит просто нереально стремительно. Моё и так худощавое тело, как мне кажется, стало ещё тощей: видимо, энергия на заживление не берётся из ниоткуда.
Озаботился тем, чтобы отстирать кровь с рубахи. Выкидывать её не собирался: кто знает, когда разживусь другими вещами. Но и ходить в пропитанной кровью одежде тоже не хотелось.
В итоге отыскал небольшую ямку, оторвал один из листов лопуха (это только звучит просто, на самом деле чуть не помер, пока отпилил его более-менее острым камнем, который нашёл здесь же), уложил его в яму и немного подождал. Ливень и не думал заканчиваться, так что лист заполнился за каких-то полчаса. Повторить процедуру пришлось несколько раз, так как вода быстро становилась красной от крови.
Вечер я встретил на этой же лопуховой поляне. Перекусил захваченным мясом, ещё раз промыл раны и утолил непреходящую жажду. После этого забрался в самую середину лопухов, закутался в один из громадных листьев, как в одеяло, и крепко уснул. А ведь собирался всего лишь передохнуть, прежде чем полезу на какое-нибудь дерево. Последнее, что помню, – как прижал к себе палку, стараясь не задеть раны.
Проснулся утром замёрзший, как цуцик. Вскочив, принялся растирать синюю кожу, подпрыгивая и приседая. В чувство меня привела тянущая боль на груди. Зашипев, вспомнил, что я вообще-то ранен.
Оглядев себя, я хмыкнул. Удивляться уже не было сил. Раны выглядели как бугристые, алые шрамы, некоторые из которых кое-где слегка кровоточили: явно дело рук опрометчивой утренней зарядки.
Дождь ночью закончился, но в лопухах осталось полно воды. Так что я отлично перекусил и напился.
Не понимаю, то ли мне ужасно везёт, то ли, наоборот, не везёт: никто не покусился на моё тщедушное тело ночью, а ведь могли доделать то, что начала кошка. Это уже начинало наводить на мысли, что что-то не так.
Без воды уходить с этой поляны я не стал. Взял большую рубашку, плотно завязал подол узлом, а внутрь через горловину положил лопух и налил воды. Получился странный, совершенно ненадёжный бурдюк с водой.
Пока делал его, непроизвольно зажевал один из листов. Удивился кисловатому, но вполне съедобному вкусу. Сначала, конечно, отплевался, но потом решил подождать немного. Если не пронесёт, то можно будет взять с собой несколько листов.
Спустя некоторое время я решил, что ждать можно и в пути, так что спилил с десяток листов, свернул их и связал своей рубашкой. Идти пришлось в чём мать родила. Ну, не совсем, не забываем о намотанных на ноги портянках, хотя за это время они изрядно потрепались, но это не так уж и важно.
Разгуливать по лесу с голой задницей – то ещё приключение. И дело не только в насекомых, которых было вроде как немного, но и в ветках, которые так и норовили оцарапать в самых неподходящих местах. Приходилось обходить лиственные заросли и находить более свободные проходы. К