Отпусти, ирод каучуковый! Иди сюда, Камочка…
Выскользнув из Роминого захвата, Камилла силилась не рассмеяться.
«Против мамы и папа бессилен, – подумала она. – Говорят, Яше Лернеру прилетало и скалкой, и сковородкой. Галя Зубова – это вам не тихая Лея, – мысленно усмехнулась Камилла, выходя в коридор. – Теперь тебе даже мертвые не позавидуют, Рома!»
Задумавшись, она чуть было не налетела на застывшего посреди прихожей брата матери, умильно взирающего на свою боевую сестрицу и на охранника Васю, входившего в квартиру вместе с огромным фикусом.
– Куда поставить-то? – осведомился он из-за густой зелени.
– В зал, – коротко скомандовала мать, не сводя взгляда с Демьяновского. – Владик, – не поворачиваясь, позвала требовательно. – Ты где?
– Я тут, Галочка, – ласково проблеял грозный рокер Хоук. – Любуюсь…
«Ястреб, блин, – мысленно усмехнулась Камилла. – Сейчас и ты полетишь. Но тебе, Владушек, не привыкать…»
– А что копаешься? – грозно осведомилась маман. – У нас в квартире какое-то ворье объявилось. На Камочку напало. А ты стоишь, как Аполлон Бельведерский в Летнем саду!
– Это тот самый Роман Демьяновский, – прошипел Влад. – Он, бедняга, все свои деньги найти не может. У нашей Камиллы за пазухой ищет… – хохотнул он и тут же получил строгий предупреждающий взгляд от сестры.
– Так, – скомандовала мать, сурово посмотрев на младшего брата, родившегося ровно через пятнадцать минут после нее. – От тебя толку как всегда мало. Бери Камочку, и поезжайте, – скомандовала она. – А Вася пусть здесь остается. Если этот отморозок вздумает на меня напасть, пристрелит быстренько…
– У меня, Галина Евгеньевна, табельного оружия нет, – робко подал голос шкафообразный охранник.
– Ну тогда свяжи его, что ли? – хмыкнула маман и добавила грозно: – Влад, Камилла, вы не опоздаете?
Камилла быстро нацепила пальто, схватила маленькую, словно кошелек, сумочку, заторопилась к выходу.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – впервые подал голос Демьяновский.
– Сидеть, – пригрозила мать. – Тебя, мирный граф, никто не отпускал.
Камилла усмехнулась, зная любовь матери к эвфемизмам, когда русские ругательства заменяются похожими по звучанию английскими словами.
Peace duke! Обхохочешься!
– Лучше б ты в гестапо попал, – хмыкнул на прощание Хоук.
– С какой это стати я граф, да еще и мирный? – изумился Роман, тяжело плюхаясь на стул. Он слышал, как хлопнула входная дверь. В квартире стало тихо. Лишь огромный Вася топтался в дверях, да ужасная женщина, высокая, статная, с пергидрольными кудрями, выставляла из большой кошелки разносолы. Судочки с котлетками и салатиками.
– Давай, рассказывай, – велела Камилкина мать. – И самое главное, почему на мою девочку думаешь? Ко мне своих людей присылал. За домом следили. Как нелюдь нечеловеческая, честное слово! Пришлось Яше звонить. А разве это дело? – вздохнула она. – С одной стороны,