жадно всматривался в её надменное лицо. Затем чуть наклонился, схватил за перекинутую на плечо косу и резко рванул на себя. От неожиданности его конь дёрнулся и отскочил, а Матильда свалилась в жидковато-вязкую грязь. Сопровождавшие дамы охнули, и, спешившись, бросились на помощь. Вильгельм смотрел на неё сверху вниз, и Роджер видел, как от её румяного лица отлила кровь, и оно побелело как полотно. Её руки по локоть были испачканы, как и чудесное светло-голубое платье, щедро покрытое кляксами.
– Синяки, поставленные бастардом, ничем не отличаются от других. Я убью каждого, кто осмелится просить твоей руки! – в громком голосе герцога клокотал гнев. – Каждого! Ты помрёшь одинокой и никому не нужной старухой! В лучшем случае будешь рожать бастардов в наказание за свою гордыню! Я пойду войной на твоего отца, и у меня хватит сил, чтобы прибрать к рукам Фландрию! Выбирай, красавица: что тебе больше по сердцу? Другого шанса не будет.
С помощью спутниц Матильда медленно поднялась. Обруч и вуаль слетели с её головы, а по лицу было видно, что она просто так не покорится выскочке из Нормандии. Над бровью алела свежая ссадина от удара об камни. Вокруг них уже начали собираться зеваки, и девушка бросала на них осторожные взгляды. Все застыли, ожидая, что она скажет. Матильда смотрела, как Вильгельм спешился и встал перед ней во все свои пять футов и десять дюймов[14] роста.
Плотное кольцо воинов Вильгельма не давало никому и шанса приблизиться и понять, что происходит, поэтому люди недоумённо переговаривались друг с другом. Рядом с Роджером хотели протиснуться дети, но он удержал их твёрдой рукой. Переглянувшись с Ричардом, покачал головой. Лучше пока не приближаться к герцогу и Матильде, вокруг которых сгустилось напряжение, словно предгрозовое небо. Пытаясь выиграть время на раздумья, она поправляла шерстяную накидку и пыталась отряхнуть грязь с платья.
– Я жду ответа, или готовлюсь к войне с твоим отцом, – процедил Вильгельм.
– Не стоит проливать кровь невинных из-за моего отказа! – воскликнула она и опустила голову. – Я согласна.
Узнав о решении дочери, Бодуэн переменился в лице. Придворные во всех красках рассказали о том, что произошло на площади. Также, Балдуин, пересказывая новости Ричарду, поведал, что на вопрос отца о перемене решения Матильда ответила, что «до глубины души поражена дерзостью герцога, которую он проявил на глазах у людей. Только по-настоящему гордый человек способен наказать того, кто его оскорбил. Я восхищена его пламенным сердцем, смелостью и властностью».
Графу ничего не оставалось делать, как начать приготовления к свадьбе, которая состоялась в начале сентября 1051 года в приграничном замке Эв среди серых песчано-каменистых долин. К этому времени Вильгельм сделал Кан столицей Нормандии и ждал возвращения Ланфранка из Рима с благословлением папской курии на брак. Несмотря на отказ папы Льва Девятого благословить союз Вильгельма с Матильдой[15] и отлучение от церкви, свадебная церемония всё же состоялась в церкви