нет вовсе, мистер Тримбл, сэр. Только двое наездников и одна вьючная лошадь, сэр. Я видел, как они вошли в ворота на Кромер-Роуд. Они продвигаются медленно, а их лошади выглядят усталыми, сэр. Они прибудут не так скоро.
Стоит поторопиться. Собрать вещи и бежать! Но куда?..
Тетушка Клара, с побелевшими губами, бледным, изнуренным от мучительной болезни лицом, с усилием приподнялась на подушках, когда Лина не выдержала и разрыдалась, рассказывая свою историю.
– Он не обижал тебя? – прошептала она, и обе женщины украдкой взглянули на дверь. Безжалостный наемник Мейкписа мог вернуться в любую минуту. – Клянусь, Мейкписа это чрезвычайно расстроит.
– Нет, Толхерст не тронул меня и пальцем. – Это было единственным облегчением во всем этом кошмаре. – Он заставил меня раздеться, а сам наблюдал за мной. Затем он снял одежду с себя. – Лина на мгновение замолчала, с отвращением вспоминая обвисшие складки на его теле, дряблую кожу, испещренную старческими пигментными пятнами, и эту ужасающую часть тела, ниже живота. – И стал приближаться ко мне… А затем он шумно вздохнул, точно стараясь набрать побольше воздуха, глаза его выкатились из орбит, лицо покраснело, и он рухнул на пол. Я позвала на помощь, торопливо оделась и…
– Он был мертв? Ты уверена?
– О да! – Лина не сумела заставить себя прикоснуться к нему, но могла сказать совершенно точно, что он был мертв. Она в ужасе смотрела на его остекленевшие глаза, пытаясь справиться с лентами и подвязками. – А затем все они вошли в комнату – камердинер, дворецкий и младший сын, Реджинальд Толхерст. Мистер Толхерст опустился перед отцом на колени и пытался нащупать пульс. Потом он послал камердинера за доктором и велел дворецкому запереть меня в библиотеке. Он сказал, что пропал перстень с сапифром, принадлежавший его отцу.
– Сапфир Толхерста? Бог мой! – Тетушка не отрывала от нее глаз. – Неужели его не было на его руке, когда ты…
– Я не знаю! – Голос Лины задрожал, перешел на высокие ноты, и она едва успела остановить себя, пока он не превратился в крик. – Я не разглядывала его колец.
– Я слышала их разговор снаружи. Они говорили, что перстня не было ни в комнате, ни в сейфе, ни в шкатулке для драгоценностей. Дворецкий сказал, что перстень был на пальце сэра Хамфри, когда я приехала. Мистер Толхерст отправил лакея на Боу-стрит, в Главный магистрат. – Она была так взволнована, что говорила бессвязно и, казалось, не в состоянии остановиться. – Он сказал, что меня арестуют за кражу, что я, должно быть, выбросила перстень в окно своему сообщнику, который ждал там. Он сказал, что меня повесят как воровку и шлюху. – Она закрыла глаза и попыталась успокоиться. Ее тетушка больна, нужно было помнить об этом. Но ей было некуда больше пойти, никто на всем свете не помог бы ей, кроме нее. – Я выбралась в окно библиотеки и сбежала, – закончила рассказ Лина. – Я не знала, что еще сделать.
– Тебе нужно покинуть Лондон и не появляться здесь до тех пор, пока не будет выяснена вся правда, – решительно сказала