добыча, – ласково поглаживая переплет книги, одобрил игумен. – Предстоит отроку, судя по добыче его, отменно владеть и саблей и словом. Быть тебе, Тимофей Головин, послушником в нашей обители. Отдохнете с дороги, казаки?
– Благодарим, отче. Но нам велено возвращаться, не мешкая.
Казаки поочередно обняли Тимошку и стали подходить под благословение игумена. Последним приблизился к нему Савелий. Наклонившись, чтобы поцеловать руку старца, он негромко сказал:
– Отче! Не вырастет ли малец книжником? Казак он отроду, степь его звать станет.
– Езжай с Богом! – тихо ответил Зосима. – Казак из него выйдет добрый.
Стоя рядом с игуменом, Тимоша полными слез глазами проводил выезжавших с монастырского двора казаков. Вот за воротами скрылся и его спаситель, Савелий Мокрый. Прощальный взмах руки, качнулась в ухе золотая серьга, сверкнув под лучами солнца исфаганской бирюзой, словно вобравшей в себя кусочек яркого голубого неба…
– Не тужи, приведет Господь, встретитесь. – Игумен обнял мальчика за плечи и увлек за собой. – У нас некогда скучать. Грамоте учиться будешь, говорить с тобой по-турецки и по-татарски начну, станем книги арабские читать.
– Зачем? – вытерев подолом рубахи мокрое лицо, удивился Тимоша.
– А ты умеешь править жеребцом в сече только ногами? Умеешь рубить лозу, вязкую глину и тонкую струю воды? Можешь ли биться на саблях двумя руками сразу?
– Нет, отче, – прошептал мальчик.
– Как же с ордой воевать, не умея держать в руках оружие? Нельзя. А если придется письмена турецкие или татарские разбирать или надо будет своим весть подать? То-то! С врагом на его языке говорить способнее. Как татарина в поле ловить, не зная, какому богу и когда он молится, как вооружается и как в поход собирается, какие над ним начальные люди есть?
– Дадут мне коня? – шмыгнул носом Тимоша.
– Коня? Дадут и коня, и саблей владеть научишься. А еще мы научим тебя травы разные собирать и лечить болезни и раны, голоса птиц различать и подражать им, в степи или в лесу прятаться, чтобы враг рядом прошел, но не заметил. Под водой плавать научим, на кулачках биться, обороняться против пешего и конного. Потом эта премудрость дается. Сдюжишь?
– Сдюжу, отче! – упрямо наклонил лобастую голову мальчик.
– Если ослабнет дух твой, подумай о тех, кого поганые в полон ведут и продают на рынках, как скот… А вот и наставник твой, чернец Родион.
Игумен подвел мальчика к стоявшим у ворот монахам и показал на чернявого широкоплечего инока. Темные глаза Родиона цепко оглядели Тимошу, и огромная ладонь легла парнишке на плечо.
– Вставать будешь с рассветом, – перекрестив нового послушника, сказал Зосима. – Где спать и работать, Родион укажет. Холопов обитель не имеет: придется и косить, и огороды копать, и коней обиходить. Устав наш строг, непослушания не терпим. Наставника почитай, чего он велит, исполняй без сомнений. Худого здесь тебя никто делать не заставит. И помни: Господь не зря дал человеку два глаза, два уха и только один язык. Иди с Богом!
Подобрав полы широкой рясы, Родион