бокал с шампанским, Бойлен сказал:
– Вино теперь постоянно поступает из Франции, хотя, говорят, немцы существенно в этом деле преуспели. Правда, прошлый год, насколько я понимаю, был не очень удачным с точки зрения качества вина.
Он был явно взбешен своей неудачей и тем, что Гретхен удалось открыть бутылку.
Они потягивали шампанское. На этикетке по диагонали пролегала красная полоса. Бойлен одобрительно взглянул на бутылку.
– У Нелли всегда можно получить самое лучшее, – сказал он. – Она была бы оскорблена, если б узнала, что я назвал ее заведение борделем. По-моему, она считает это своего рода салоном, где она может проявить безграничное гостеприимство многочисленным друзьям-джентльменам. Не думай, что все бордели такие, как этот, детка, а то тебя ждет разочарование. – Он все еще был зол по поводу своей неудачи с бутылкой и сейчас отыгрывался. – Нелли – одна из реликвий более изысканного времени, до того как век заурядного человека и заурядного секса поглотил нас всех. Если у тебя появится интерес к публичным домам, спроси моего совета: я дам нужные адреса. Иначе ты можешь оказаться в ужасном месте, а нам бы не хотелось этого, не так ли? Тебе нравится шампанское?
– Ничего, – ответила Гретхен. Она снова села на кровать, держась очень прямо, и застыла.
Вдруг, без всякого предупреждения, зеркальная стена засветилась – в соседней комнате зажгли люстру. Стена стала совершенно прозрачной, и Бойлен с Гретхен могли видеть, что происходит в соседней комнате. Свет там исходил от лампы под толстым шелковым абажуром, свисавшей с потолка.
Бойлен бросил взгляд на стену.
– А-а, оркестр настраивает свои инструменты, – сказал он. Вынул бутылку шампанского из ведерка и сел на кровать возле Гретхен, а бутылку поставил рядом с собой на пол.
За стеклянной стеной появилась высокая молодая женщина с длинными светлыми волосами. У нее было довольно хорошенькое личико, которое портило слегка надутое алчное выражение избалованного ребенка. Но тело ее, когда она скинула розовый воздушный пеньюар, оказалось роскошным, длинноногим. Она ни разу не взглянула в их сторону, но, без всякого сомнения, знала о существовании хитрого зеркала и знала, что за ней наблюдают. Отогнув покрывало на широкой кровати, женщина изящно легла на нее. Она лежала и ждала, готовая провести в истоме часы и дни – любуйтесь, если угодно. Все это происходило в полнейшей тишине. Из-за стены не доносилось ни звука.
– Еще шампанского, детка? – спросил Бойлен и приподнял с пола бутылку.
– Нет, спасибо, – с трудом выдавила Гретхен.
Тут дверь открылась, и в комнату за стеклом вошел молодой негр.
«Ах негодяй, больной, мстительный негодяй», – подумала Гретхен о Бойлене, но не двинулась с места.
Молодой негр сказал что-то девушке, лежавшей на кровати. Она слегка взмахнула в знак приветствия рукой и улыбнулась, как ребенок, участвующий в детском конкурсе красоты. И началась пантомима – две фигуры в той комнате казались