самым ценным сокровищем, и поэтому дочь не избавится от нее. Впрочем, сюда примешивался и личный, эгоистичный мотив. Верфь нужна Элизе. Она чувствовала себя живой, когда наблюдала за тем, как сконструированное ею судно собирается на стапелях. Кто она без этого? Ответ настолько пугал, что она даже не могла над ним долго думать. В общем, выбора не осталось. Если не хочет думать о неприятном, она должна это неприятное победить.
Наконец-то один! Закрыв за собой тяжелые ворота, Дориан посветил фонарем в темные окна административного здания и с облегчением вздохнул. Элиза Саттон в конце концов ушла домой на ночь, а он вернулся в доки после небольшой вылазки. О большем и мечтать было нельзя в такой непростой день.
Дориан сбросил на землю тяжелый саквояж и потер плечо. Когда стало ясно, что мисс Саттон не собирается домой не то потому, что расстроилась и не горит желанием туда возвращаться, не то не хочет оставлять Роуланда одного в доках, тот решил уйти и привести в порядок кое-какие дела. Возможно, принцесса решит, что он отправится домой, или куда там, по ее мнению, он мог пойти после захода солнца. Догадывалась она или нет, теперь его дом в маленькой уютной пристройке верфи.
Роуланд рассчитался с прежней квартирной хозяйкой, в счет мизерной арендной платы ушли последние монеты, собрал одежду и другие вещи, договорился, чтобы его сундук утром привезли на верфь. Он был слишком тяжелым и выглядел чересчур подозрительно для того, чтобы просто так идти с ним по улице. Впрочем, ничего жизненно важного в нем не было. Все самое ценное Роуланд уже упаковал в черный матерчатый саквояж. Так между сундуком и сумкой распределились все его пожитки. Может, и немного, зато собираться удобно. И уезжать. Меньше всего хотелось попасться на глаза головорезам Халси.
По пути в доки Дориан заглянул в несколько таверн, подыскивая подходящих работников. В его случае подходящим считался любой, кто согласится работать ради будущей выгоды. Нужно было только довести этих людей до верфи, каркас судна говорил сам за себя.
Роуланд поднял фонарь выше и осветил яхту. Красавица получится! Она была длиннее и уже других судов, а это гарантировало отличные ходовые характеристики. В очертаниях форм чувствовалось влияние американца Джошуа Хамфриса[4].
Повесив фонарь на ближайший крюк, он достал из сумки окорочный нож[5] с двумя ручками и тонким лезвием. Инструмент хорошо лег в руку, и Роуланд принялся снимать все еще грубый верхний слой с древесины. Лезвие почти ни за что не цеплялось, большую часть каркаса судна уже отшлифовали, но работать все равно было приятно. Дориан установил темп и целиком подчинился ритму движений, испытывая примерно то же самое, что чувствовал, когда стоял у штурвала корабля, который покачивался на морских волнах. Точно так же покачиваются женщины, когда им хорошо, и одна зеленоглазая брюнетка, скорее всего, не исключение.
Проснувшись утром, он даже не предполагал, что вечером будет строить яхту. Очень удачное подвернулось