кровати.
Манефа сидела в коридоре и беззвучно шептала молитву. Она чувствовал себя беспомощной, душа ее рвалась в палату, к дочери, ей хотелось облегчить эти муки. Но она лишь тихо продолжала сидеть, ждать, стараясь мысленно передать Оле свою силу. Минуты сливались в часы, и Манефа уже не понимала, сколько она сидит на одном месте.
Надежда Сергеевна вышла к ней с обеспокоенным выражением лица: « Что делать будем, Манефа Ивановна?»
– Я не знаю, Вы же врач ,– спокойно, не узнавая свой голос ответила Маня.
– Придется кесарево, раскрытие совсем слабое, ребенок долго без воды.
–Да, вы главное Олю спасите,– ответила Маня каким-то стальным голосом.
– Иди, домой, Маша, отдохни, это нескоро,– сказала Надежда Сергеевна участливо.
– Нет, можно я здесь? Пожалуйста.
– Ладно, сиди.
После Манефа не могла вспомнить, как тянулось или летело время, она продолжала только читать молитву: Господи, Иисусе Христе, сыне Боже, помилуй рабу божью Ольгу. Господи, Иисусе Христе, сыне Боже, помилуй рабу божью Ольгу, твердила она про себя, боясь, остановится. Пальцы ее крепко сжались и побелели ,ноги затекли, но она не разрешала сдвинуться себе с места, будто это могло помочь дочери.
Она закрыла глаза и вспомнила крошечную малышку. Как девочка ждала ее в яслях. Маня бегала с обходом. Летела в ясельную группу, а нянечка уже качала голодную, орущую малышку.
– Все, Манефа Ивановна, – в следующий раз дам бутылку. Где вы бегаете вечно,. ждет ведь она Вас, изревелась вся,– с укором говорила нянечка.
Младенец жадно хватал грудь, и Маня чувствовала такое блаженство и одновременно облегчение. Ласково глядела на крошечное личико, целовала пухлые щечки, вдыхая свежий запах ребенка.
– Девочка, девочка, говорю. Манефа Ивановна! – кто-то трясет ее по затекшему плечу.
Маня не понимая, где она находится, с недоумением смотрит на медсетсру .
– Внучка у вас. Славная девочка.
– Оля, как?
Все хорошо, оправится.
– Пойдете внучку смотреть?
– Не знаю.
– Да пойдемте, такая девчонка славная.
Часть вторая
1 Елена
После родов Оля медленно, нехотя, приходила в себя. Дочку приносили только на кормление, шов после операции ужасно болел, облегчение было лишь после укола. Мама приходила к ней ежедневно, помогала дойти до туалета, приносила вкусные гостинцы. На второй день пришел муж со свекровью, постояли под окном и передали пакет с фруктами, который Ольга незамедлительно отдала на пост. Есть совершенно не хотелось, лишь пить. Но она все же поддавалась на уговоры матери и немного ела в ее присутствии. Через неделю, она стала чувствовать себя лучше, беспокоила только постоянно переполненная от молока грудь. Октябрь стоял пасмурный и холодный, на десятый день Олю с малышкой выписали, и она вернулась в квартиру к родителям. Потому что после такой сложной операции и затяжного выздоровления, она нуждалась