было нечего. Мне по-прежнему не верилось в происходящее. Я не был против детей как таковых, но не так. Хотя прекрасно понимал, что в скором времени пришлось бы обзавестись женой, семьей и внуками для матери, которых она ждала уже лет десять, не меньше, но оттягивал эту необходимость. Не из-за того, что был закоренелым и убежденным холостяком, а просто потому, что не возникало у меня такой потребности. Женщины, с которыми я встречался, всегда были взрослыми и самодостаточными, и, возможно, каждую из них я изначально присматривал на роль будущей жены, но на этом все мои намерения и заканчивались. Четыре месяца – лимит всех моих отношений. Словно в голове был спусковой крючок, и именно через сто двадцать дней это крючок превращался в стоп-кран.
Я включил радио и бросил секундный взгляд на Олесю. Она по-прежнему сжимала свои худые коленки и, прикусив губы, смотрела в окно. Как я мог не разглядеть ее возраст? Сумасшествие какое-то, она сама подсела ко мне за столик и была абсолютно другой. Открытой, веселой, раскованной. Она вела в нашем знакомстве. Даже ушла сама, хотя мне на тот момент меньше всего хотелось ее отпускать, потому что у меня действительно получилось расслабиться и выкинуть из головы переговоры с Астаховым, которые мы вели к тому моменту три недели. И никак не могли прийти к компромиссу. Что удивительно, на следующий день после встречи с Олесей этот контракт мы все же подписали. Потому я прекрасно помнил дату – четвертое апреля. Получалось, что, если Леся меня не обманула, у меня уже в этом году мог родиться ребенок. Или нет… в начале следующего.
В груди начало странно тянуть. Когда-то давно, абсолютно точно, еще в прошлой жизни, я тринадцатилетним пацаном обещал матери, что буду хорошим родителем и никогда не поступлю со своей семьей так же, как мой отец. Тогда у него родился сын и он развелся с матерью. Для нас это был тяжелый период. А еще через шесть лет отец погиб в автокатастрофе, завещав свою империю именно мне, несмотря на то что мы все это время даже не общались.
Сначала я подумал, что отец просто не изменил завещание, уверенный в том, что проживет еще лет сто. Но нет, младший брат был вписан в число наследников. А как иначе? Вавилов-старший обеспечил Артема и его мать деньгами на три жизни вперед. Но не оставил им доли в компании. Вторая жена отца даже пыталась судиться, и я чуть не психанул. В девятнадцать мне меньше всего хотелось подобных разборок и такой громадной ответственности. Но мама убедила меня в том, чтобы я собрался и отстоял волю отца. Так я и сделал, приумножив за последние четырнадцать лет активы компании отца втрое.
А теперь я смотрел на молоденькую девушку, сидящую в моей машине, и опять не знал, что мне делать.
Хотя для начала нужно было подтвердить факт беременности. Затем факт отцовства и лишь потом принимать решения. А все это самокопание выкинуть из своей головы на хрен.
– Ну что, пойдем? – отстегнул ремень безопасности и посмотрел на Олесю.
– Это частная клиника? – тихо спросила она, прищурив глаза.
– Да, пойдем делать тебе УЗИ, как ты и собиралась.
облизала губы и улыбнулась, впервые становясь похожей на ту самую девушку, чьему обаянию