не стоило злить тирана…
Тишина, образовавшаяся после моего эмоционального извинения, давила всё сильнее и сильнее. Я слышала, как шелестели одежды свидетелей моего унижения, как пыхтел надо мною король, раздувая ноздри, как стекали последние капли воды, издевательски медленно скатываясь с золотых боков таза.
– Вон, – тихий голос короля услышала даже мышь, притаившаяся в дальнем углу. – Все вон. Оставьте нас с королевой одних.
Не то, чтобы я была рада присутствию посторонних в свою первую брачную ночь, но с людьми было как-то спокойнее. Теперь же, когда тихие шаги придворных шуршали все дальше, я снова начала дрожать от страха.
Что этот рассерженный мужчина захочет сделать со хрупкой мною, когда никто не будет смотреть и, как следствие, тревожить струны совести, если таковая у тирана вообще имелась, было страшно представить.
Дверь с оглушительным хлопком закрылась за последней скользнувшей в коридор придворной тенью. Нет, на самом деле хлопка не было – просто в гробовой тишине любой звук казался оглушающим.
Я смотрела на прилипшие к каменным плитам лепестки и боялась поднять взгляд. Слишком громко дышал мой венценосный супруг. Слишком живо рисовало воображение налитые яростью глаза. Кстати, а какого цвета у него глаза?
Мотнула головой. Вот уж точно без разницы.
– Повиновению тебя не учили, призванная?
Я подняла взгляд и запнулась о тёмные глаза короля. Тёмно-карие, почти чёрные.
– А на каком основании я должна повиноваться тому, кого вижу первый раз в своей жизни? – спросила, почувствовав прилив смелости. Должно быть именно такое чувство охватывает загнанного волком зайца, которому померещился путь к свободе.
– Ты забываешься! – прогремел надо мною тиран. – Перед тобой король!
– А я, если мне не изменяет память, уже час с лишним – королева, и ваша супруга, – ответила я, надеясь, что безумная тахикардия не прикончит меня прямо на глазах у муженька. Вышло бы неловко.
– Дерзкая, – прищурившись, выдал вердикт король. – Ничего, и не таким крылья подрезали.
Мужчина спустился с трона, и его обнажённые ступни оказались возле моих ладоней, всё ещё лежавших на каменных плитах. Я едва в колени ему не тыкнулась носом. Вот ведь гад!
– Посмотри на меня, жена, – приказал король, выплюнув последнее слово с обжигающе-ядовитым презрением.
Пф! Нашёл кому приказывать.
Подняла голову, медленно проскользив взглядом от крепких мужских икр к бёдрам, невольно задержалась на пышном гульфике, окружённом не менее пышными штанишками венценосной задницы, и всё же дошла до потемневших глаз, быстро миновав расшитый золотом камзол Его Величества.
– Да, мой король? – с издёвкой ответила я. Перед смертью не надышишься, – вот и я решила не лебезить, раз уж собиралась повторить судьбу несчастной Анны Болейн6.
– Эта выходка тебе с рук не сойдёт, жена моя, – снова сдобрив слово «жена» отборным ядом, прорычал король. Вот честное слово, в другой ситуации я бы посмеялась