начала что-то напевать себе под нос, постукивая в свой бубен. Дымились травы на жаровне и голова у Нтанды начала медленно кружиться. Она обратила внимание на то, что отец начал потихонечку раскачиваться в такт звукам, издаваемым бубном девушки-олча. Глаза его были полуприкрыты. Шаман же выглядел бодрячком. Мастерство не пропьёшь. Он взял ту самую большую плошку с тёмной жидкостью, окунул туда свой, не особенно чистый, палец и провел им по лбу и щекам Нтанды, которую, как это ни странно подобная бесцеремонность ни капельки не возмутила. Чувствовала она себя легко-легко. В голове было пусто. Лишь звуки бубна отдавались в ушах.
Полосы тёмной жидкости украсили лица всех присутствующих. Шаман взял в свободную руку свой бубен и выплеснул из плошки, которую он продолжал держать во второй руке, все содержимое в очаг. Угли зашипели, и стали быстро тускнеть. К запахам трав прибавился запах жжёной крови жертвенного оленя, которая и была в этой самой плошке. Плошку шаман отбросил. Свет, исходивший от гаснущих в очаге углей, становился всё слабее. Тынэвири ударил в бубен и издал низкий, протяжный, вибрирующий горловой звук. Как будто перекликаясь с ним, высоким звонким голосом что-то пропела-прокричала его ассистентка. И под звуки двух бубнов, сплетавшихся в один монотонный, первобытный ритмический рисунок шаман продолжил свою гипнотическую рычащую песню на непонятном древнем языке. Его ассистентка ритмически вскрикивала, постепенно разгоняя темп. Шаман тоже успевал и ритмически ухать, и издавать вибрирующие горловые звуки, и вдохновенно бить в бубен. Все эти звуки сливались, расходились в стороны и опять сходились, плясали, плавились и трансформировались в нечто невообразимое. Нтанда вдруг поймала себя на том, что она ясно слышит, помимо потусторонней песни шамана, мечущейся в замкнутом пространстве яранги, шум ветра, волчий вой, крики чаек, шелест листьев, шуршание и шипение морской волны, облизывающей галечный пляж… Слышит скрипучие, пугающие голоса потусторонних сущностей, витающих вокруг в темноте.
А потом она, взмахнув руками, будто крыльями, взлетела. Внизу проносилась снежная поверхность ледяного поля, кое-где украшенная причудливыми торосами, в полыньях стыло блестела чёрная вода. Потом под ней проносилась тундра с конусами игрушечных чумов и пасущимися внизу стадами крохотных оленей. У неё перехватывало дыхание от восторга и упоения скоростью и высотой. От набегающего ветра слезились глаза…
– Однако хватит, – как сквозь вату, донёсся до неё голос Тынэвири, – хорошо всё. Помогут духи вам. Но вы и сами не плошайте. Духи тому помогут, кто сам себе помогает, однако
Нтанда хлопала ресницами, стараясь переместить сознание из красочной иллюзии, порождённой первобытным колдовством, в материальный мир. А может это и не иллюзия была вовсе? Кто знает…
День закончился. Однако.
Вересковое поле, по которому свежий юго-западный ветер гонит сиренево-розовые волны с кое-где заметными карминными всплесками, уходит вниз. Вернее, гладкая, округлая туша ауйр-фрегата «Косби» не спеша, по