адское устройство начинает пыхтеть, чихать, бурлить и, спустя еще пару оборотов большой стрелки на часах под потолком, в чашку начинает литься ароматный свежий напиток.
– Может, хочешь покурить, пока готовится кофе? – лукавая улыбка играет на его губах.
– Я не курю.
– Ты не поняла, я тебя не про сигареты спрашиваю, – в его глазах я вижу танцующих озорных чертиков. – Хочешь травки?
– Спятил, что ли? Не буду и тебе не советую! – откуда-то изнутри вырывается недоумение и возмущение. – Тебе всего семнадцать лет! Рано еще для травки, да и для алкоголя тоже.
– Ой, да брось! – он закатывает глаза и, махая на меня рукой, добавляет, – можно подумать ты в молодости не пробовала никогда.
– Нет, – слово получается жестким и резким, как удар ножа. – Никогда. Ни разу. Ничего не пробовала. Ну, кроме этой пятницы в клубе, когда мне что-то подмешали в виски.
– Ого! – Карл искренне удивляется. Это видно даже невооруженным взглядом и становится понятным по его увеличенным глазам, поджатым губам и приглушенному звуку «хмммм». – Мощно! – только и выдает он, а потом замолкает на пару бесконечно долгих минут.
Лишь шипение кофемашины разбавляет это тягостное молчание. Вздыхаю почти с облегчением, когда он, наконец, продолжает.
– Мне кажется, ты слишком напряжена, я бы даже сказал: зажата. И все, чего я сейчас хочу, чтобы ты просто немного расслабилась. Чисто в лечебных целях, не более. Клянусь!
– Откуда она у тебя? – этот вопрос кажется мне вполне резонным.
– Вообще она не моя, а отцовская. Иногда он покуривает ее, думая, что я не знаю. Но я давно уже не ребенок, и все вижу, хотя отец и считает иначе, и даже не замечает, как я порой утаскиваю из его запасов для себя на пару косячков.
Нехотя, но все же соглашаюсь на одну затяжку. Чувствую, пришло время пробовать что-то новое и открываться неизведанному. Почему бы и… да! Карл достает косяк, раскуривает его быстрыми мелкими затяжками, и передает мне. Я затягиваюсь и… сначала в легких происходит взрыв, а потом резкое сжатие до размеров грецкого ореха. Гортань обжигает огнем и испепеляет до невозможности вздохнуть. В некоторой степени это даже пугает. Громко и дико захожусь в кашле, как самый преданный с самого детства фанат крепкого табака.
– Что это за дрянь? – приходится буквально выдавливать из себя слова между приступами обдирающего горло кашля. – Не так я себе представляла первый накур, или как оно там правильно называется? Чуть легкие не выплюнула.
Он прыскает смехом, безрезультатно пытаясь заглушить хохот рукой сжатой в кулак.
– Нет, вы только посмотрите на него, я тут чуть ли не отплевываюсь легкими, а он еще и смеётся! – почти обиженно, но в то же время язвительно, говорю я. – Смешно ему, видите ли. Засранец ты мелкий!
Сквозь тающие клубы дыма смотрю на бешеную пляску чертей, танцующих джигу-джигу в глазах молодого человека. Карл смеется, но как-то по-доброму, по-дружески что ли. Я начинаю посмеиваться вместе с ним! Это