будь она уже такой, не факт, что мы с ней справились бы. Ну, по физическим данным-то мы сильнее, но… – Джек замолчал, уставившись на дорогу.
Никто не произнес больше ни слова. Они все понимали, что произошло бы тогда.
– Джек! – обратился к мужчине Ник.
Тот лишь вопросительно глянул на парня и снова обратил свой взор на дорогу.
– Джек, восход. Он…
Парень сбился и вздрогнул всем телом.
Вожак внимательно посмотрел на небо.
На улице уже начало светать, и солнце выходило из-за горизонта, окрашивая его в багряный цвет.
Резко ударив по тормозам, Джек остановил машину и тяжело задышал. Дыхание его было неровным и хриплым, в груди начало нестерпимо жечь, словно прожигая изнутри все внутренности. Вывалившись из салона, он упал на землю. Его сотрясала крупная дрожь, непроизвольно трансформируя его тело; из горла вырвался рык боли. Суставы начало выворачивать наизнанку, что приносило адские муки, в нескольких местах хрустнули кости, говоря о том, что они ломаются. На руках появились длинные когти, которые вспарывали земную твердь, оставляя на ней глубокие борозды. Боль – адская, мучительная, лишающая сил, не дающая сделать вдох, чтобы облегчить жжение в груди. Плохо, все очень плохо!
Майк и Ник понимали, что происходит с их вожаком. Нет, на него не солнце так повлияло, ведь он не какой-нибудь там вампир, которого выдумал Брэм Стокер. Вампиры – вымысел и не более. Нет, тут было все намного сложнее.
По их поверьям, легендам и минувшим событиям, которые имели место быть, багряный восход означал лишь одно: этой ночью была пролита волчья кровь. И, судя по реакции их вожака, это была кровь того, кто входил в их узкий круг, того, кто был приближен к власти и связан с ним кровными узами. И это мог быть только один волк – Джереми, брат Джека. Родной брат.
И его мог убить только тот, о ком не было слышно вот уже более века.
Мужчины смотрели на муки своего вожака и ничем не могли ему помочь: ни прекратить, ни облегчить его страдания. И на это все им было очень больно и тяжело смотреть. А от осознания того, что их клан осиротел еще на одного волка, становилось совсем не по себе, и от этого им обоим хотелось выть, выпуская своего внутреннего зверя! Но нельзя! Не сейчас! Потом, когда они окажутся в логове. Там они смогут оплакать своего сородича!
Джек все еще лежал на земле, тихо постанывая – боль уже не была столь сильной и выжигающей. Она начала отпускать. Минут через пятнадцать мужчина уже смог вдохнуть воздух полной грудью, и это принесло ощутимое облегчение. Кости начали срастаться, а его частичная трансформация в зверя прекратилась, и он снова вернул себе человеческий облик. Еще через десять минут он смог сесть.
Мужчина посмотрел на парней, которые неотрывно за ним следили, но не делали никаких попыток ему помочь. Да, они знали, что их помощь сейчас бесполезна, поэтому и не лезли. Взор Джека еще был слегка затуманен, но способность здраво мыслить к нему уже вернулась. И он произнес:
– Джереми! – голос, глухой и хриплый, был наполнен непередаваемой болью. – Он