уже говорила. Тот человек… стрелял, я просто хотела поискать след.
– Но ведь никто из жильцов не слышал выстрела…
– Выходит, мне показалось, – огрызнулась Милена.
Больше следователь ни о чем не спрашивал. И к лучшему. Сегодня было столько вопросов, сколько Милена не слышала за всю свою жизнь, как ей казалось. Хотелось помолчать и ни о чем не думать. Происходящее никак не хотело прижиться в голове. Исчезнувший проход в парковой ограде, о котором она все-таки рассказала, выстрел, которого никто не слышал… Милена покосилась на следователя – тот невозмутимо вел машину, думая о чем-то своем. Вероятно, пытался связать воедино все кусочки происходящего. А может, просто мечтал поскорее избавиться от нервной молодой особы, каковой, возможно, представлялась ему Милена. Еще бы! Ведь его там не было!
Девушка подернула плечами. Ощущение, что кто-то пристально смотрит из темноты, не отпускало.
– На этот раз я доведу вас до самой двери, – улыбнувшись, сказал мужчина, сворачивая во двор. Свет фар вырвал из темноты покосившийся столбик деревянного грибка над затонувшей в луже песочницей. Заглушив мотор, Заров вышел и, спустя несколько мгновений, открыл Милене дверь. Девушка нырнула в дождливый сумрак. От прикосновений капель к коже стало легче.
– Там, – следователь показал на темнеющий у подъезда автомобиль, – ваша охрана. Они будут здесь до самого утра. Выспитесь, как следует, если удастся, а завтра в десять жду вас у себя. Идемте, вы совсем промокли, – и, как и обещал, довел до самой двери.
– Все будет хорошо, – сказал он, пожелал доброй ночи и ушел.
Милена не спешила открывать дверь, наслаждаясь чувством защищенности. Только когда автомобиль уехал со двора, девушка повернула ключ в замке и вошла.
Запершись, не включая света, она сбросила плащ, оставила сумочку на зеркале в прихожей и так же, в темноте, прошла в гостиную, чтобы задернуть шторы, но, к ее удивлению, окно оказалось закрытым.
Страх царапнул и внутри все сжалось в мерзкий ком – в квартире был кто-то чужой.
Милена резко повернулась, схватила со стола тяжелую стеклянную вазу с длинным узким горлышком, но сгустившаяся темнота бросилась на нее сзади, и чья-то ладонь зажала ей рот. Другая рука обхватила девушку так, что она не могла пошевелиться. Ваза выскользнула на пол. Милена извивалась всем телом, пытаясь вырваться из захвата, но руки стоящего сзади сжимались все сильнее. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание, перед глазами замаячила красная пелена… туман, тянущийся к ней своими щупальцами… Шелковистая прядь волос коснулась щеки, и приглушенный голос обжег ухо:
– Все хорошо, тише. Это я, Кайл Анжей Солар, помнишь меня? Не бойся. Не кричи, уже отпускаю. Не бойся, не бойся…
Вспышка. Лавиной обрушились воспоминания: события, шорохи, звуки, обрывки фраз. Так было всегда, когда Милена отчаянно старалась что-то вспомнить. В голове что-то напрягалось, а потом – раз, и нужная информация выпрыгивала из памяти такой, словно ее туда только-только положили.
«Вы