лишь перед концом отпуска. По Галиному голоску понял: обрадовалась нежданно. Предложила встретить её вечером у поликлиники. Что и говорить. Меня всё это кольнуло. Некоторую виноватость перед ней почувствовал. Не без причины, конечно. Недавнее прошлое ещё цепляло.
Трудно дался тупиковый романчик с одной питерянкой. Сам, небось, заканчивая ЛВИМУ, обзавёлся подругой. Архангельску, однако, изменить не мог. Потому-то ничего, кроме душевных переживаний, не вышло. А Танечка (тут он жалобно подвыл) была изумительно как хороша! Вспоминалась и вспоминалась…
Оделся так, что маман, не утерпев, аттестовала:
– Форсун питерский.
– Иным не подражаем.
На который-то раз, прохаживаясь вдоль крыльца на виду всей Павлиновки, увидел знакомое миру личико. Медсестричка застыдилась своего обтрёпанного пальтишка, сапожек местной фабрички «Северянка». Против этого сразу пожарные меры принял. Правую руку браво кренделем и выдал комплимент. Не совсем строго на север курс взяли. Разговор повели шутейный. Незаметно перешли на «ты». Жила воплощение деятельного сестричества в начале Обводного канала. За ним – дикое поле да створами торчали трубы ТЭЦ.
При долгом шагании пыталась путаную мою судьбу прояснить. Посчитал: эк, некстати! Серьёзное – совершенно против лирических правил. К тому же робкие звёздочки зажглись. Зачастили двухэтажные запущенные деревяшки.
Под верхними окошками забавно свешивались провиантские авоськи. Благоразумней, одначе, было смотреть под ноги. Вот где почти что предусмотрено вмиг сковырнуться. Край города, как-никак, и власти с её дворниками, ментами, депутатами.
В подъезд подобного дома вошли. Честно исполненное провожание нуждалось только в одном. Я привлёк Галю к себе. Губы наши встретились. Теперь она сама, как истосковавшаяся по ласке, растворилась в чувственном поцелуе.
– О-о, ты целуешься сладкой женщиной.
– А я и есть женщина. Ещё немного и поплыву. Позвонишь?
– Спрашиваешь?! Тебе бы винные склады с расстояния поджигать, чтоб мужики наконец-то вашими сёстрами занялись.
Галя засмеялась, раскрепостившись на глазах. Стала юморной и крайне притягательной. Я почти уже любил её. Опять нас замкнуло. Желанно припали друг к дружке. Оказалось: мы напрасно порознь жили на свете. Слава Богу – нашлись.
Следующий свой вечер сочинили в соавторстве. Сперва проделали тот же путь. Правда, я обдуманно не одолел последние мосточки-досочки. Артистка по вдохновению сыграла маме, что идёт на день рождения к подруге. Из этого вытекало: там и ночевать останется. Когда же к нам пришли, в лицедея обратился я. Организовал кофепитие, достав большую банку заморской развески.
Старики мои гостье обрадовались. Тары-бары. По общей задуренности пустую киношку по телику посмотрели. Альбом, гитарка. Ох, времечко уже двенадцать! У всех троих вырвалось:
– Куда на ночь-то глядя? Останься.
Галочка ресницами внутреннюю борьбу изобразила и… сдалась. В моей комнатке очутились. Перед отплытием