в которой нет ничего ценного. Зато в ней не живут призраки, и царит унылый покой. Надо выбираться, пока отец не поднял всех на уши и этот дом, вместе с его хозяином, не взлетел на воздух.
Чем ближе подхожу к входной двери, тем слышнее эти странные звуки. Это точно что-то на улице, и я сама не знаю, зачем снова дёргаю за круглую латунную ручку. Я же проверяла ночью, тут всё было заперто, но…
Сейчас дверь удивительно легко поддаётся моему нажиму, и я толкаю её, жмурясь от яркого солнца, бьющего по глазам со всей силы. Будто бы год в подвале просидела, честное слово. Набираю полную грудь воздуха, жмурюсь, улыбаясь, впервые, наверное, понимая, как ценна свобода и простой свежий воздух.
Но это всё самообман, и я всё ещё заперта в душной клетке, из которой нужно выбираться, пока меня не загнали обратно.
Вокруг всё тот же необъятный двор и мощёная разноцветной плиткой дорожка, по которой я прошла вчера днём на встречу со своим прошлым. А думала, что просто документы забрать, наивная.
Сознание цепляется за очевидную мысль, но я отгоняю её от себя. Потому что она ничего общего не имеет с реальностью. Но мысль эта настойчиво сияет огнями на подкорке, не отделаться.
Отец ведь послал меня сюда, для него я должна была привезти эти чёртовы бумаги, но… знал ли он, кто именно меня здесь ждёт? И самое важное: почему он всё ещё не рядом?
Он же знает адрес, он сам прислал за мной машину, он должен был уже быть в доме. Должен – неправильное слово, но ведь прошли почти сутки, а я всё ещё тут, и меня действительно никто не ищет.
Я не могу сложить пазл, как ни пытаюсь, но сейчас моя цель – понять, как отсюда выйти. Потом уже решу эту головоломку.
Осмотревшись по сторонам, замечаю, что во дворе почему-то никого. Где те тестостероновые бугаи, которых видела вчера при входе? Охрана – где она?
Но это и к лучшему, и, пригнувшись, бегу вперёд, к цели. Нужно понять, заперта ли калитка, и если да, то поискать другую лазейку.
Чувствую себя каким-то шпионом из старых американских фильмов, но адреналин ведёт меня, заставляет не останавливаться. Толкаю калитку, но она, конечно же, закрыта. Что же делать? Сгибаюсь в три погибели, держусь рукой за прохладный камень забора и, скрытая густой растительностью, двигаюсь вперёд. Может быть, мне повезёт, и я уйду отсюда свободной?
Забор тянется и тянется, но я готова идти на край света, лишь бы не напрасно. Вдруг снова раздаётся резкий хлопок, и чуть не падаю, испугавшись. Выстрел! Это точно он!
Когда-то отец брал меня с собой на полигон – мне тогда чуть больше пятнадцати было, и я неплохо умею стрелять, потому звук этот узнаю из тысячи. Господи, куда я вообще попала?
И я лихорадочно соображаю, что делать дальше – куда бежать? Где прятаться, – а совсем рядом тяжёлые шаги, и огромные чёрные ботинки в опасной близости от меня.
– Что это вы делаете, Мария Степановна?
Глава 15
Маша.
Чёрт, попалась.
Медленно поднимаю глаза, прохожусь взглядом