из них – спортсменки-разрядницы, а то и мастера спорта. По стрельбе, многоборью – ну, и где там ещё стрелять учат. Знаешь, я думаю, нормальная баба ни за какие деньги в «белые колготки» не пошла бы. А эти – садистки от природы, вот они и искали место, где проявить свои наклонности. Таких жалеть просто грех, верно?
– Неверно.
– Почему?
– Как тебе объяснить… На войне что ни сделай – всё будет неверно. Я ведь тоже думал: правда у нас одна – бить гадов за нашу советскую власть. А кончались все одинаково – и мы, и они. Уразумей, браток: перед смертью человек один остаётся, он сам себе и бог, и дьявол, и весь мир. Только и этого на самом деле нет. И ничего другого нет. Потому я к тебе и пришёл.
– Но я всё равно не понимаю. Отчего именно ко мне?
– Да оттого что никого больше нет у тебя. И у меня тоже. Никого и ничего. Остались одни письма… Понимаешь?
– Нет.
– Ничего, скоро поймёшь.
– Так ты объясни. Сейчас.
– Сейчас тебе дверь открыть надо. Проблядь пришла, – Неизвестный Солдат по-прежнему стоял, не сходя с места, но Андрей почувствовал: он ускользает, не успев досказать всего, что было нужно. А в прихожей раздавался звонок, ломая призрачное пересечение яви и небытия, обидно и неминуемо разрушая шаткий баланс, наметившийся между прошлым и настоящим…
– Ладно. Другим разом поговорим, браток. Если, конечно, доведётся, – Неизвестный Солдат всё ещё стоял, не шевелясь; но его уже как бы не было; черты ночного гостя казались неправдоподобными и зыбкими на границе освещённой комнаты и тёмного, чудившегося бесконечно далёким, коридора.
– Погоди, скажи толком: ты ещё придёшь или нет? – торопливо спросил Андрей, сам не зная, хочет ли он этого.
Однако ответа не последовало.
А звонок не умолкал.
Странно. Кого это принесло с утра пораньше?
***
На пороге стояла Ксана (Проблядь пришла. В самом деле, почему бы и нет?). В её широко раскрытых глазах были удивление и настороженность:
– Как дела?
– Ну как у меня могут быть дела, по-твоему, – усмехнулся Андрей. – Если в двух словах, то, в общем-то, никак.
– А если не в двух?
– А если не в двух, то всё нормально, всё без изменений, которые стоили бы лишних слов.
– У тебя кто-то есть?
– Нет.
– Правда?
– Да что на тебя нашло, в конце концов? Что за допрос, Ксана? И с чего ты взяла, будто у меня кто-то есть?
– Но с кем же ты тогда разговаривал?
– Ни с кем.
– Неправда, Андрюша!
– Бог ты мой, какие глупости, – он равнодушно пожал плечами. – Заходи – сама убедишься: ни одной живой души. Кроме меня, разумеется. Можешь в шкаф заглянуть, никого я там не прячу.
Андрей посторонился, пропуская Ксану в прихожую, и закрыл за ней дверь. Она, торопливо прошагав мимо него, окинула взглядом комнату. Потом прошла на кухню. Проверила ванную. И вернулась к Андрею:
– Ва-а-аще чудеса! Но