движения, изредка косноязыко сообщая домочадцам о своих естественных надобностях; в этом доме её, судя по всему, давно воспринимали почти как вещь, которая требует лишь определённого ухода за собой, посему никому и в голову не приходило тратить время на общение со старухой. Андрея просто на секундочку завели в комнату Оксаны Васильевны, дабы мельком продемонстрировать ему бабку, словно старинный комод, а затем вновь удалились, оставив её тихонько покряхтывать и булькать горлом наедине со своими мыслями.
Андрей родителям Ксаны понравился. Так, во всяком случае, ему показалось. Впрочем, не исключено, что им понравился бы кто угодно.
После короткого застолья (видимо, подразумевалось нечто наподобие церемонии освящения столь внезапно возникших неформальных уз) Андрей и Ксана убыли, нагружённые баулами с одеждой, постельным бельём и разной бытовой мелочёвкой.
Ксана была довольна. До сих пор неясно, являлось ли происходящее для неё чем-то вроде этакого игрового путешествия в замужнюю жизнь, или она действительно воспринимала всё всерьёз. Как понять, о чём думает другой человек, тем более если этот человек – женщина? Подобное невозможно, даже пытаться не стоит. Тут и себя-то самого иногда с трудом понимаешь.
Андрея несколько раздражала вычурность разыгранной сцены, но в целом он оставался спокоен. Если на то пошло, он мог бы и расписаться с этой ветрогонкой. Глупо, конечно, но что бы изменилось? Нелепые люди. Не могут понять, что любые бумажки, штампы в паспорте и прочие формальные цепи, долженствующие приковывать слабых и безвольных человечков друг к другу – это на самом деле дым. Тем более для мужика, которому не раз доводилось заглядывать в пустые глазницы костлявой старухе с косой… Он-то прекрасно понимал: единственное, что ещё имеет ценность на свете – это человеческие отношения. Лишь они способны накрепко прилепить два неприкаянных сердца друг к другу – на время или навсегда, уж как повезёт; но они же способны и развести в разные стороны, и тогда никакие штампы в паспорте, никакие баулы с одеждой и прочим барахлом не помогут.
Тщета надежд. Вот что мешает людям спокойно существовать в этом мире. Впрочем, не сразу. Поначалу она манит и зовёт… И обманывает, конечно же. Напрасны любые уловки, пора бы к этому привыкнуть.
***
Несколько месяцев они жили, как говорят, душа в душу. Ксана любила возиться на кухне; порой она закатывала такие блюда, что просто обалдеть можно. Да и в остальном всё было как положено: она стирала, убирала, бегала в магазин за продуктами. А уж о том, что происходило между ними по ночам – этого вообще не передать словами, сплошной медовый месяц. И постепенно Андрей стал привыкать к состоянию своего неодиночества. Откуда ему было знать, какие мысли и желания прятались в симпатичной головке Ксаны. Хотя до конца этого никогда не узнать. Ни ему, ни кому-либо другому, чужая душа потёмки. Как-то исподволь, неприметно он настолько расслабился и размяк, что беспечно пропустил первые тревожные звоночки… Теперь это кажется если не смешным, то, по крайней мере, нелепым.
Каждый стремится к определённости, предсказуемости,