Роберт, если можно, – сказал мужчина, доставая из сумки паспорт. – Серафима, а у тебя паспорт есть? Ты вообще того… Совершеннолетняя?
Женщина в платочке захлопала глазами, развязала бесформенный узелок, который держала в руках, извлекла паспорт.
– Двадцать пятый мне пошёл, – пропищала она, быстро перекрестилась три раза и уставила глаза в пол.
– О, как удачно, – сказал Роберт. – А у меня как раз во рту двадцать пять зубов… Да не, шучу. Двадцать шесть. М-да… Надо бы вставить, но поток любви неостановим…
– Господин Скворцов! – вдруг воскликнул Валера. – А я вас только сейчас узнал. Долго жить будете.
– Здравствуй, Валера, – отозвался нехотя Роберт, отвернувшись.
– Вы прямо жених хоть куда в таком наряде, – продолжал, однако, Валера, со стаканом в руке обходя парочку. – Подновились. И седину не видно совсем. А супруга ваша как себя чувствует?
Скворцов крякнул, застучал пальцами по стойке.
– Ну, что там? – обратился он к Лысову. – Можно заселяться?
– Да, пожалуйста. Вот ключ. И распишитесь.
– Пошли, Серафима, – Скворцов снова повеселел и вцепился своей даме в запястье. – Нас ждёт королевское ложе.
– Я не совсем вас понимаю, – пробормотала Серафима, – но следую за перстом судьбы.
И они скрылись в коридоре. Едва это произошло, Лысов шлёпнул раскрытой ладонью по столу:
– Валера!
– Михаил Семёнович! – откликнулся Валерий с той же недовольной интонацией.
– Ты что клиентов опять пугаешь? – спросил Лысов, нахмурившись. – Их личная жизнь нас не касается.
– Вас, может, и не касается, – ответил Валера, – а меня касается. Что, все вокруг с ума посходили? Один ворует, другой развратничает, третий власть захватывает… Дочка ваша и вовсе спит до вечера.
– Уволю я тебя, честное слово… – вздохнул Лысов. – За твой поганый язык.
– А, ну это как вам вздумается, – ответил Валера. – Если уж совести у вас нет, то сколько угодно. А вы лучше скажите, Михаил Семёнович, что это творится-то сегодня? Несколько месяцев никого, а тут вдруг столпотворение. Может, и правда?
– Что правда? – не понял Лысов.
– Ну, что по телевизору-то говорили.
– А что говорили?
– Ну, что свету-то конец.
– Тьфу! – Лысов опять стукнул по стойке. – Иди-ка ты спать! Ты уж собирался вроде…
– Иду-иду…
Валерий направился к коридору, прикрывая зевок своим стаканом в трясущейся руке. Но тут колокольчики над дверью загремели от того, что внутрь буквально влетел длинный тощий и бледный пацан лет двенадцати с всклокоченными чёрными волосами.
– Вот! – крикнул он. – Я же говорил! Гостиница.
За ним ввалились с кучей сумок и пакетов чрезвычайно полные, кругло-румяные мужчина и женщина. Мужчина вяло осматривался по сторонам, а женщина прижимала к уху телефон и кричала в него:
– Да, мама!